– Пусть говорит. – Он и обратился к капитану:
– Допустим, я тебе верю, ты не убивал. Ты знаешь ведь, кто это сделал?
Калина с видимым усилием продолжил:
– Вышло недоразумение… Я передавал некоторые материалы следствия, это правда, но никого не убивал. А Вероника… Она не должна была взорваться.
– А кто должен был? – уточнил Андрей. – Я?
– Нет. Никто, – замотал головой Калина. – Мне сказали, что рванет, когда в машине никого не будет. Ночью.
– Какой в этом смысл?
– Хотели припугнуть тебя, поставить на место, предостеречь, чтобы не лез в чужие дела. По крайней мере мне так сказали. Я виноват лишь в том, что установил устройство. Я не знал, что все так кончится… Так не должно было быть.
– Установил, когда машина стояла во дворе отделения?
– Да. Мне обещали…
– Кто обещал? – перебил Андрей, посчитав, что капитан уже созрел для того, чтобы назвать имя главного действующего лица.
Калина на мгновение замялся, а потом выпалил:
– Полежаев. Это ему я передавал документы. Через посредников…
– Полежаев?.. Мой бывший тесть? – удивился Андрей.
Реакция Бабкина была не столь сдержанной. От возмущения он даже подскочил и, брызнув слюной, выпалил:
– Да ты что, Андрюха, не видишь, что этот козел нам голову морочит?
Полежаева приплел…
– Подожди, подожди. – Андрей поднял руку. – Я хочу узнать еще кое-что. – Он пристально посмотрел Калине в глаза. – Ты хочешь сказать, что Веронику убрали по его приказу?
Тот молча кивнул.
– Зачем?