Скрипя, лебедка по наклонному тросу опускала груз с людьми вниз. Хамид, свесив голову, наблюдал с крыши за действиями террористов. Те очень быстро спрятали установку в деревьях, тщательным образом замаскировав место. Ребенок побежал к выходу с крыши. Он понимал, что должен рассказать все, что видел, отцу. Оказавшись снова в здании, он, уже не играя, а подгоняемый страшной тайной, известной только ему, вбежал в коридор, где сидел его отец, переживающий за мать. Хамид сбивчиво рассказал отцу о том, чему был свидетелем.
Мустафа помрачнел, тяжело задумавшись. Жена родила с большими осложнениями, пока нетранспортабельна, второй сын, естественно, при ней. Мустафа, наученный горьким опытом, очень боялся «операции возмездия». Израильтяне не будут разбираться, что тут роддом, а просто могут зарядить «акцию». Пришлют вертолеты, и те ракетами все тут разнесут, а потом извинятся: мол, простите, ошибочка вышла… На войне как на войне! Сами виноваты, что террористов на крышу роддома пустили…
Отец Хамида очень отчетливо понимал, что терроризм теперь особенно грозит и лично ему, и его семье. И уж тут виноваты прежде всего будут хамасовцы. А ему что – ждать, пока с крыши роддома весь Ашдод уничтожат?
Попросив в регистратуре лист бумаги и ручку, отец Хамида принялся писать. Сформулировав свою мысль, Мустафа сложил листок.
– Если Аллах этих негодяев с их реактивной установкой до сих пор не наказал – их накажу я! – возбужденно заявил он. – Сынок, съезди к моему брату, пусть возьмет пару человек и все, что нужно. Вот записка.
Восточные люди – горячие. Очень часто бывает, что они сперва стреляют, а только потом думают, зачем они это сделали. И Мустафа Самави здесь не был исключением…
Глава 16
Военная база спецподразделения «Дувдеван», где служили Гоц и Черток, находилась недалеко от города. Сейчас по дороге, шедшей вдоль ограды, звучал топот солдатских ботинок, выбивающих пыль. Около двадцати солдат в полной выкладке, с касками на голове, бежали, оставляя позади себя километры асфальта и семь ручьев пота, сошедшего с них во время тренировок и бега. Здесь молодые бойцы постигали умение воевать, выживать любой ценой. После выпуска у всех оставалось специфическое прозвище – ликвидаторы.
В одном из зданий на третьем этаже в комнате, выходящей окнами к дороге, находились Гоц и Черток. Сейчас они проделывали уже обычную процедуру. На столике перед зеркалом были разложены косметические прибамбасы, которые они наносили себе на лица. Грим, накладные бороды, усы, контактные линзы разных цветов и размеров были аккуратно разложены на столе. Черток уже практически полностью преобразился в араба. И без того напоминавший палестинца, сейчас он и вовсе выглядел настоящим мусульманином. Небритое лицо, арафатка и прочие детали дополняли облик.
– Ну и как тебе эти русские? – поинтересовался он, глядя на Суламифь, прячущую волосы под платок.
Весь вид девушки, ее поза, движения должны были демонстрировать образ палестинской женщины – со скрытым лицом, не ропщущую на судьбу и почитающую мужа. Но стоило только взглянуть в ее глаза, как сразу становилось ясно, что человек, стоящий перед тобой, обладает не только силой и выносливостью. Взгляд отражает душу человека, то, что спрятано в нем очень глубоко. Во взгляде Суламифи читалась вера. Вера в то, что она делала и ради чего жила.
– Хорошие ребята! Хоть я и знаю их всего ничего, но, по-моему, на них можно положиться, – ответила она, пряча в складках одежды пистолет.
– Интересно, как их там, в России, готовят? – продолжал Леонид разговор. – Я вот слышал, что они там у себя бутылки о собственные головы бьют. Только непонятно, с какой целью. А на День ВДВ в фонтанах купаются и с милицией дерутся! – со смехом добавил он.
Суламифь, неопределенно пожав плечами, смотрела на себя в зеркало.
– Порядок! – наконец улыбнулась она, осмотрев свой наряд. – Говоришь, фонтаны и бутылки? А кто, напившись, месяц назад грозился гвоздь согнуть, не помнишь? – подмигнув, подколола она Чертока, который действительно не так давно, будучи «под мухой», на спор пытался согнуть толстенный гвоздь.
Рация, находившаяся около сумки Суламифи, «проснулась».
– Слушаю! – взяв ее в руки, ответила она.
– Мы нашли место, с которого велся огонь по Ашдоду, – сообщили из соответствующего центра, – это роддом. Ждем приказа направить туда вертолеты.
Вопрос к Гоц был вполне объясним – она являлась командиром подразделения «Дувдеван», поэтому с ней согласовывали и ответный удар. Ведь ее люди и российский спецназ уже могли находиться в секторе Газа, неподалеку…
Суламифь на мгновение задумалась.
ebooksa