— Да нет, что Вы! В общих чертах все примерно так и обстоит. Но, операция санкционирована на самом верху, просто для ее проведения нельзя задействовать кадровых военнослужащих. Оппозиция уже предпринимала попытки захвата Грозного, неудачные правда, так что очередная никого не удивит. Разве что тем, что благодаря поддержке профессионалов вроде Вас она увенчается успехом. А насчет сохранения тайны, никаких проблем, после операции болтайте все, что душе угодно. Во-первых, победителей не судят, во-вторых, вся известная Вам информация вряд ли потянет на что-то серьезнее уровня разоблачений бульварной газетенки. Или Вы думаете, что действительно имеющие значения СМИ никем не контролируются? Святая наивность! Там с Вами просто не станут разговаривать! Так что отправлять Вас после работы на заслуженный отдых, нерентабельно, вдруг еще когда пригодитесь! Шучу, конечно. Ну а насчет оплаты, Вас несколько дезинформировали, по тысяче долларов получат рядовые участники акции, так сказать мясо, а Вам лично я гарантирую как минимум две, плюс, конечно, дополнительные выплаты в случае ранения или увечья. Аванс — тысячу долларов можете получить прямо сейчас.
Бес слушал, задумчиво подперев рукой щеку, внимательно оглядывал безупречный пробор Заказчика, его тщательно подогнанный по фигуре, явно шитый на заказ костюм и думал, о том, что даже если удачно завалить на него стол, успеть пластануть финкой по горлу и рвануть через черный ход, все равно ничего хорошего из этого не выйдет. Это не Кот, это совсем другой уровень, с которого не соскочить, а все его заверения очень не дорого стоят. На хрена платить деньги и оставлять в живых опасных свидетелей?! Бред какой-то! Патрон стоит доллар. Пуля в затылок гораздо надежнее и дешевле, чем две тысячи баксов за работу и молчание. Но как соскочить? На кой я пошел на эту стрелку?! Сказаться больным, срочно уехать, просто залечь на дно и не отсвечивать, бросить все и начать новую жизнь где-нибудь в Усть-Зажопинске, где меня никто не знает и никто не найдет, честно работать грузчиком в каком-нибудь вонючем овощном магазине… Масса вариантов, столь же заманчивых, сколь и не реальных проносятся в голове. А поверх всего тяжелым бетонным прессом давит осознание того что уже поздно, что начиная с момента когда он ответил «Да» на хриплое сопение Кота в телефонной трубке, этих вариантов уже не стало, а остался лишь один, тот который неторопливо разматывает сейчас парень в затемненных очках.
— А могу я, к примеру, отказаться, — внимательно глядя в лицо напротив, медленно выговорил Бес. — Скажем по этическим соображениям. Не хочу вмешиваться в судьбу чужого мне народа и свергать законно избранного президента.
Заказчик склонил голову набок, изучающе рассматривая Беса.
— Ну, дорогой мой, Вы, видимо, плохо осведомлены о ситуации, сложившейся в республике на сегодняшний день. Для начала, скажу Вам, что Дудаева вряд ли можно назвать законно избранным президентом. Выборы в свое время проводились с массой нарушений и подтасовок. К тому же сам народ не поддерживает его режим, слишком много крови и притеснений от него приходится терпеть. Фактически за Дудаевым только Грозный и прилегающая территория, а на всей остальной земле республики стоят за оппозицию. Кроме того, дудаевский режим известен притеснениями русскоязычного населения, сейчас там происходит самый настоящий геноцид. Вы как русский по крови не можете оставаться к этому равнодушным.
— А на территории, которую контролирует оппозиция, русских не притесняют… — меланхолично вставил Бес, глядя куда-то в сторону.
— Лидеры оппозиции… — запальчиво начал Заказчик.
— Лидеры оппозиции, — тут же подхватил Бес. — Автурханов — милиционер — взяточник из Сухуми, Гантамиров — бывший мэр Грозного и верный соратник Дудаева, разосравшийся с ним из-за дележа власти и Лобазанов — выпущенный из тюрьмы уголовник. По сути своей ничем не отличаются от Дудаева. И будут вести ту же полууголовную политику с притеснениями более слабых, а слабее русских, не защищенных кланами и тейпами в республике не найти. Так что не вижу никакого смысла менять шило на мыло и подставлять при этом свою задницу под пули!
— Видимо я был не прав, и в ситуации Вы ориентируетесь отменно, — криво ухмыльнулся Заказчик, подождав, пока откинувшийся в кресле Бес восстановит дыхание после столь жаркого монолога.
— Вот именно. А посему разрешите откланяться, к сожалению, я должен отказаться от участия в предлагаемом деле. Рад был знакомству. А сейчас, спешу, извините — свои проблемы.
— Вы можете не торопиться. Вас довезут, — холодно произнес в спину уже уходящему Бесу так и оставшийся неподвижно сидеть за столом Заказчик.
— Не понял, — круто развернулся к нему Бес.
— А что тут понимать? Вариантов всего два: либо Вы работаете с нами, либо нет. А если нет, то "кто не с нами, тот против нас", а гражданин Оверченко Сергей Владимирович, известный под прозвищем Бес изрядно намозолил глаза нашей конторе, чтобы и дальше оставлять его на свободе. Участие в качестве наемника в грузино-абхазской войне и боевых действиях на территории бывшей республики Югославия, организация незаконных вооруженных отрядов, убийства и грабежи, умышленное уничтожение имущества и так далее, и тому подобное. Да, чуть не забыл, еще гражданина Оверченко весьма увлеченно разыскивают несколько очень влиятельных ингушских семейств? Не в курсе для чего бы это? Что-то связанное с кровной местью, если я не ошибаюсь, даже награда объявлена… И когда это Вы только успеваете?
Бес тяжело опустился обратно в кресло, и вяло махнул рукой, подзывая официантку.
— А вот это правильно, — одобрил Заказчик. — Разговор у нас долгий, так чего ж на сухую сидеть. Не по-русски как-то получается.
— Какой ты русский, гнида?! — обреченно выдохнул Бес, в ответ на что получил лишь полную скрытого превосходства улыбку.
Промозглый осенний ветер рвал с плеч пятнистую куртку, противно-липкая осенняя сырость без особого труда забиралась под синтепон, заставляя мерзко вздрагивать стосковавшиеся по теплу мышцы. Примостившийся за бетонным парапетом крыши Бес, в который раз за сегодняшний день поднес к глазам бинокль и осторожно, чтобы не дай Бог не светануться нечаянным бликом от вдруг проглянувшего солнца, обозрел окрестности. Панорама с крыши нефтеинститута открывалась впечатляющая — практически весь центр Грозного как на ладони. Для непосвященного наблюдателя город этим утром жил своей обычной жизнью: спешили по своим делам пешеходы, фыркали машины, шуршала под ногами и шинами давно не убиравшаяся листва. Однако острый тренированный взгляд Беса ловил за суетливым ритмом городского центра и совсем другие движения, не имеющие никакого отношения к нормальной жизни, да и к жизни вообще. Скорее уж к смерти. Город под маской повседневных хлопот усиленно готовился к бою. Вот натужно рыгнув дымным облаком сгоревшей соляры, заворочались на перекрестке Орджоникидзе и Победы три массивных одетых в броню силуэта. Танки! Вот в парке, практически под ногами, неспешной, но целеустремленной походкой протопали по аллее с десяток бородачей в камуфляже, за спинами топорщатся гранатометы. Вот со стороны «Бароновки» подкатил к мосту ГАЗ-66 и из кузова горохом посыплись мужики в полувоенной форме с оружием, сноровисто перебежали мост и рассыпались, исчезли в подъездах и подвальных окнах, затаились, будто пропали.
Да чего уж там, чтобы понять, что в городе ждут штурма, не нужно никакого бинокля, достаточно заглянуть на противоположном конце крыши за вентиляционную трубу. Там с ночи «отдыхают» четыре попятнаных засохшей кровью тела, на головах зеленые повязки с вышитыми изречениями из Корана — бойцы абхазского полка Шамиля Басаева, расположившиеся здесь с двумя граниками и пулеметом. Что ж выгодная огневая точка нужна всем и наступающим и обороняющимся, а этим просто не повезло. Так бывает, монетка выпала решкой, и нет в том их вины или заслуги нападавших, просто так вышло. Мутный увидел их «фишку» — молодого чернявого парня, раньше чем тот его, поэтому Мутный сейчас усердно перемалывает крепкими челюстями галету из принадлежащего чернявому армейского сухпая, а тот лежит за трубой вентиляции. Вполне могло быть и наоборот. Спящих чичей дорезали ножами, без шума и проблем, вряд ли они успели понять, что с ними происходит, умерли легко, во сне. Разбудили лишь одного, для допроса, правда ничего толкового он все равно не сказал, лишь то, что все они из полка Басаева, и то, что на крыше им приказали засесть вчера вечером. Для чего им здесь сидеть пленный не знал, но жратвы им выдали с собой на сутки. Еще была малогабаритная рация, но посеревший от страха чеченец клялся, что никаких контрольных докладов не предусмотрено, а рация лишь для получения приказов от старшего командира. Воевавший в свое время в Абхазии Бес со смешанным чувством слушал, как пленный сам подписывает себе смертный приговор — раз контрольных докладов нет, то и докладчик не нужен, только лишняя возня с ним. Панцирь, бывший десантник, хлебнувший срочной службы во время осетинской резни, делая характерный жест ребром ладони по горлу и вопросительно взглянув на Беса, пробасил:
— Я по ихнему нормально понимаю, если что и ответить смогу. А по голосу вряд ли они всех своих знают.
Бес глянул в черные распахнутые в смертельном ужасе зрачки чеченца, показалось даже, что видел его там… Одно время бригада Шамиля стояла рядом с Первой добровольческой… Может и правда видел… Тогда у них был общий враг, а значит этот чеченец вполне мог быть его другом… Или не мог? Потому что их разделяет вера, раса, культура… Бред! Первая добровольческая сцепилась с шамилевцами за веру! Стреляй мусульман! Режь христианских свиней! Чушь! Идиотизм! Но ведь сейчас выходит так… Ведь с тех пор прошло меньше двух лет. Меньше двух лет назад мы могли бы сидеть в одном окопе и прикрывать друг друга, идя в атаку. Сюрреализм!
ebooksa