– То, о чем я уже сказал. Зависимость от людей, которых мы не знаем, и отсутствие свободы принятия решения. Работа марионеток. Вышли на рубеж, дождались цель, отработали ее и начали отход по наверняка определенному тем же Пуштуном маршруту. А если этот агент с двадцатилетним стажем допустит ошибку? Кранты всей операции? Я не смогу ничего предпринять в изменении обстановки, так как вынужден действовать в установленных рамках.
Крымов поддержал своего заместителя и друга:
– Да, слишком уж весомая роль отводится Акрани. Мы так работать не привыкли. Если действительно Пуштун либо допустит оплошность, либо банально погибнет или будет накрыт, если уже сейчас не ведет двойную игру, то лишенная инициативы, а значит, и возможности маневра, реального влияния на ситуацию группа «Орион» будет обречена на уничтожение. Помощи Тимохину ждать неоткуда.
Феофанов задумчиво посмотрел на сосны, растущие за окном. Повернулся к подчиненным.
– И что предлагаете вы? Действовать по ранее принятому плану, то есть одновременно провести штурм и Буриши, и Гудли, а агента использовать только на этапе выхода в район названных населенных пунктов? Но если Акрани двойной агент, то о прибытии к Кадинкоту российской группы спецназа по-любому станет известно Абадзе, и он примет меры по ликвидации «Ориона» во время марша. Или на позициях засады, которые определит Акрани. Да ему в случае предательства Пуштуна уже сейчас известно о наших планах. Так что, мне связываться с Верховным и просить отменить операцию? По причине нашего недоверия к агентам внешней разведки? Нам дадут отбой, настаивать или убеждать в Кремле не станут, пошлют в Афган подразделение другой спецслужбы. Но как будем выглядеть мы? И почему те задачи, что обязано решать Главное управление по борьбе с терроризмом, должны отрабатывать другие службы?
Слово вставил Потапов:
– Нет, конечно, об отмене операции и речи быть не может. В обратном случае на черта держать нас? Но учесть мнение Тимохина следует. Все мы знаем, что нет ничего хуже работы в узких рамках, когда командир в случае кардинального изменения обстановки не в состоянии как-то повлиять на нее.
– Так что вы предлагаете? – спросил Феофанов. – Я жду не рассуждений, размышлений, анализа, я жду конкретных предложений. Тимохин, что предлагаешь ты?
Александр поднялся, несмотря на жест начальника Управления, разрешающий ответить сидя:
– Лететь «Ориону» в Афган придется, и это не обсуждается. Лететь, используя обозначенный маршрут. Придется довериться и человеку Пуштуна, Али Сакару. И с Акрани встретиться. Все это понятно. Но вот дальше считаю необходимым начать собственную игру, используя агента СВР.
– Что значит начать собственную игру? – задал вопрос Феофанов.
Тимохин ответил:
– Первое: после встречи с Пуштуном провести самостоятельную разведку предложенного агентом СВР места засады. Если оно нам подойдет, осуществить выход на позиции двумя подгруппами по разным маршрутам. Причем второй маршрут держать в секрете от Акрани. Если не подойдет, подобрать свое место засады, опять-таки втайне от Пуштуна. Это позволит создать хоть какой-то резерв, который в случае необходимости сможет поддержать действия основной группы. Или прикрыть отход. Кстати, порядок отхода мы не обсуждали. Тащить девчонок от района Буриши или Кандагара почти пятьдесят километров до Кадинкота будет крайне тяжело. В случае преследования нам не оторваться от духов, имея балласт из заложниц.
Начальник Управления сказал:
– Ты забегаешь вперед! Вертолет, который доставит вас к Кадинкоту, будет ждать завершения акции и по первому сигналу вылетит в указанный тобой район. Где и подберет группу с заложницами.
Тимохин спросил:
– Вы считаете, «вертушке» удастся свободно пройти над территорией, контролируемой талибами?
– Да! И вот почему. Абадзе намерен провести с Гальятом тайную сделку. Он не станет афишировать поездку в Кандагар, следовательно, талибы не будут предупреждены о нашей «вертушке», закамуфлированной, кстати, под вертолеты, используемые в Афганистане. А их там летает много. И всяких.
– Экипаж будет наш?
– Да. И знакомый тебе. Экипаж майора Родионова.