Светящиеся стрелки показывали без пятнадцати четыре утра. Привстав на локтях, Скиф всмотрелся в полумрак вокруг. В комнате никого не было. Балкон тоже был пуст. Внизу проехала машина, где-то взлаяла дурным голосом собака, и снова все стихло. Давненько уже тишина не казалась Скифу такой гнетущей.
Пытаясь понять, что же его все-таки разбудило, он встал и прошелся по номеру. Ощущение опасности не проходило. Неужели кто-то навестил Скифа, пока он спал? Выйдя на балкон, он посмотрел по сторонам, а потом задрал голову. Крыша нависала над самым балконом, но ни троса, ни каких-либо других приспособлений для альпинизма видно не было. Тогда Скиф вернулся к двери. Она была заперта на ключ, но это ни о чем не говорило. После небольшой практики примитивный замок сумела бы открыть и цирковая обезьяна. Без ключа.
Прислонив к открывающейся внутрь двери накрененный стул, Скиф вернулся в постель и приказал себе спать. Постороннее присутствие ему просто померещилось, не более того. Кому нужно проникать в чужой номер исключительно для того, чтобы полюбоваться спящим постояльцем, а потом удалиться?
Черт! Соскочив с кровати, Скиф метнулся к своей одежде и проверил карманы брюк. Деньги и документы были на месте. Услышав дребезжание раскатившихся по полу монет, Скиф успокоился окончательно. Если бы гостиничный вор взялся за брюки, он бы наделал слишком много шума, чтобы исчезнуть незаметно. «Нервы, – пояснил Скиф своему смутному зеркальному двойнику, – всего лишь нервы, Женя». Отражение молчаливо согласилось. У него не имелось оснований возражать, а у Скифа не было причин бояться темноты и одиночества. Он не верил в призраков, вернее, верил только в одного призрака, который не желал ему зла. Мать… Мама… Мамочка… Упав на кровать, Скиф обнял подушку и зарылся в нее лицом.
Они совершали утреннюю пробежку по бескрайнему лугу. «Где мои туфли?!» – заорал Скиф, внезапно обнаружив, что бежит босиком. Вот в чем заключалась причина его странной медлительности. Сначала он решил, что его тормозит встречный ветер, вяжущий движения, как резиновый клей, но главная причина была иная. Оказывается, сократив путь, он угодил в отвратительно чавкающее болото. Ноги проваливались в месиво по щиколотку. Вытаскивая их, Скиф вскрикивал от омерзения. Трясина сочилась кровью, пучилась красными пузырями, засасывала все глубже.
«Где мои туфли?»
«Там, где ты их оставил», – печально ответил мамин голос.
«А где я их оставил?» – спросил Скиф.
«Там, где остался сам. Хорошенько посмотри на них перед тем, как будешь обуваться».
«Зачем?»
Ответа не было…
Окончательно проснувшись, Скиф поморгал глазами. Кошмар растаял в утреннем свете, но настоящее облегчение не наступило. Остался тягостный осадок, вызванный не только воспоминаниями о покойной матери.
Приведя себя в порядок, Скиф запихнул грязную рубаху на дно сумки, а сам оделся в неприметные черные джинсы и такую же черную футболку без всяких рисунков и надписей. В таком облачении будет безопаснее перемещаться по городу, в котором уже ищут тридцатилетнего мужчину, замеченного на месте убийства местной жительницы. В утренних сводках наверняка фигурировали и белая рубаха с закатанными рукавами, и серо-голубые глаза подозреваемого, и длинная челка, падающая на лоб. Решив коротко постричься перед выходом из гостиницы, Скиф сел на кровать и принялся обуваться. Он уже натянул левую туфлю и собирался надеть правую, когда в ушах прозвучал предостерегающий голос мамы из сна: «Хорошенько посмотри на них перед тем, как будешь обуваться». – «Какого черта?» – вырвалось у Скифа. «Посмотри!»
Неохотно подчинившись, он встряхнул туфлю и прищурился, разглядывая клок черной шерсти, выпавший оттуда. Клок пошевелился и увеличился в размерах, сделавшись похожим на мохнатую восьмиконечную звезду. Что за наваждение?
Наклонившись ниже, Скиф вскрикнул и топнул обутой ногой, сбрасывая оживший комок с растопыренными лапами. Это был паук, попытавшийся укусить туфлю. Большущий, отвратительный и злобный, он вновь перешел в наступление, когда подошва с хрустом раздавила его на вытертом коврике. Несмотря на то что от твари осталось только мокрое место, Скиф передернулся. Если бы не вещий сон, паук тяпнул бы его за пятку, а в том, что укус его ядовит, Скиф почти не сомневался. Откуда взялся этот членистоногий монстр? Заполз в комнату с балкона, или его умышленно подбросили в туфлю? Неужели ночная тревога была не напрасной? Неужели кто-то побывал в номере, пока Скиф преспокойно дрых? Но если неизвестный желал ему смерти, то почему не воспользовался ножом или удавкой? Не понадеялся на свои силы? Тогда, похоже, затея с пауком принадлежала женщине.
Преодолевая отвращение, Скиф присел рядом с раздавленным насекомым, из жвал которого сочилась мутная желтая жидкость. Яд? Да уж не мед, не амброзия. Лохматые паучьи лапки подергивались в предсмертной агонии, как будто паук еще надеялся добраться до Скифа. Опасная тварь. Почти такая же опасная, как та тварь, которая приготовила для Скифа сюрприз.
Придумать такое мог только кто-то из местных. Оставалась, конечно, вероятность того, что паук по собственной инициативе забрался в туфлю, но Скиф в нее почти не верил. Обувшись, он вышел в коридор и отправился на поиски дежурной по этажу.
Эта женщина была иссохшей, как вобла, залежавшаяся на солнцепеке. Пахло от нее тоже воблой, и никакие парфюмерные ухищрения не могли скрыть сей прискорбный факт. Было ей далеко за пятьдесят, хотя красилась она так ярко, словно еще надеялась устроить личную жизнь. Заведенная Скифом в номер, она пригляделась к пятну на прикроватном коврике и покачала головой:
– Безобразие!
– Ваше мнение полностью совпадает с моим, – скромно произнес Скиф.
ebooksa