Остров победы

– А если нет, то полетит гораздо дальше и выше. – Бросив взгляд на небо, Заиров огладил седую бороду.

«Диэ Пруденс» вспорола гребень зеленой волны, обдав брызгами по-кошачьи зашипевшего Бабича.

– С меня хватит, – заявил он, выбираясь из провисшего шезлонга. – То холодный душ, то солнце шпарит. Хватит с меня солнечных ванн. – Он бросил взгляд на свою покрывшуюся красной сыпью грудь. – Пойду в каюту.

– Э, – негодующе сказал Заиров. – Опять манекенов за собой вниз потащишь? Они накурили так, что не продохнуть, и заблевали мне все ковры.

– Качка, – сказал извиняющимся тоном Бабич. – Меня тоже морская болезнь временами одолевает, ничего не поделаешь.

– Поделаешь, – сварливо возразил Заиров. – Прикажи своим людям оставаться на палубе.

– Хитрый какой! Хочешь оставить меня наедине со своими головорезами?

– Нет, у меня другое предложение. Ты запрещаешь спускаться вниз своим, я – своим. Все по-честному.

– Странная идея, – промямлил Бабич.

– Нормальная идея, – настаивал Заиров. – Пусть матросня и охрана дышат свежим воздухом до конца плавания. Нечего им в каютах делать. Ковры обошлись мне в целое состояние, да и мебель не в комиссионке покупалась. Кроме того, – Заиров перешел на полушепот, – кроме того, нельзя этих архаровцев рядом с товаром оставлять. Сопрут пару мешков – и глазом не моргнут. Знаю я эту публику.

– Мои ребята проверены-перепроверены, – сказал Бабич, подозрительно косясь в сторону охранников. – Я доверяю им, как самому себе.

– Ты считаешь это надежной рекомендацией, Боря?

– Ай, оставь эти обидные намеки, Ахмет.

– Послушай, – произнес Заиров с гримасой человека, вынужденного объяснять прописные истины. – Сам ты на меня не нападешь по той простой причине, что побоишься, а я не сделаю этого, поскольку верен нашим законам гостеприимства.

«За родных своих трясешься, вот и все твое благородство», – подумал Бабич, кивая:

– Предположим.

– Так зачем нам таскать за собой свиту вооруженных парней, которые готовы перегрызть друг другу глотки? – воскликнул Заиров. – Представляешь, что начнется в каютах, если кто-нибудь из них психанет и откроет пальбу? Переборки-то тонкие. Пули прошивают их, как картон.

Собиравшийся машинально кивнуть Бабич опомнился и глянул на собеседника с хитрым прищуром:

– А вдруг мои охранники останутся на палубе, а твои тихонько спустятся в трюм?

– Пусть следят друг за другом, – пожал плечами Заиров. – Пусть одни с других глаз не спускают. Тогда вниз даже мышь не сумеет прошмыгнуть незаметно.