— Ну, милый, ты делаешь успехи. Вот так заядлые холостяки и превращаются в семейных дядечек с пивным брюшком и в растянутых трусах до колен.
— Ужас! Я лучше застрелюсь.
Ольга уснула быстро, а Астафьев лежал, и думал: почему он так долго крутит роман с этой девушкой. Почему он позволил ей жить в своей квартире, и, самое главное, почему его устраивает такое положение вещей? Он как-то не тяготился ее присутствием, и с удивлением замечал, что как-то даже скучает, когда долго не видеться с Ольгой. У Юрия были десятки романов с самыми разными женщинами, один раз он даже связывался узами Гименея, но продержался в таком состоянии только полгода. А тут все шло так естественно, что впереди маячили свадебные кольца, и это так же как-то не пугало старого холостяка.
"Старею", — сделал вывод Астафьев, и, повернувшись на бок, скоро уснул.
Софья Зубаревская так же была доставлена в ИВС поздно ночью. Но ее тут давно и с нетерпением ждали. Толстая женщина в форме с погонами прапорщика бесцеремонно велела ей раздеться до гола, и цыганка, уже знакомая со всеми этими процедурами, не сопротивлялась. Зато она сорвалась уже в камере. Та была рассчитана на четверых, но сейчас в ней находилась только одна подруга, старая женщина лет шестидесяти. Увидев свою новую соседку, она обрадовалась.
— О, подруга! Как хорошо то, а то я тут сижу одна уже три дня, как сука подколодная.
— Ты кто? — спросила Сонька, заваливаясь на нижнюю кровать.
— Я? Людмила Анатольевна, кличка Шкура.
— Шкура? — удивилась цыганка. — Это за что тебя так обозвали?
— За то, что всю жизнь шкурами звериными торговала.
— И много ты их продала?
Старуха захохотала.
— Ни одной. Я только деньги с лохов собирала, а потом обещала привести соболей с Байкала.
Она что-то долго и весело рассказывала про свои махинации. Потом Шкура спросила: — А ты за что села?
— Я еще не села. Я скоро отсюда выйду.
— Ой ли!
— И не ой ли, а выйду! Я тут на три дня, до суда.
Старуха захохотала, и Соньке пришлось припустить матом, чтобы заставить ее замолчать. Она смертельно устала, а надо было еще придумать, как вести себя дальше.
ГЛАВА 38
Они уснули во втором часу, а в пять их разбудил звонок мобильного телефона. Услышав голос звонившего, Юрий чуть было не выругался. Это был его первый учитель в милицейском искусстве Иван Михайлович Мазуров.