— Нештяк! Вот, не жлобились бы с самого начала, мы, может быть, с вами и поделились. А так, — он вытащил из пачки десять долларов, бросил на стол, — это вам на похмелку.
— Может, того, — Жаба мотнул головой, — пришить их тут. А то еще в ментовку нас сдадут.
— Эти?! — Клык посмотрел на них так, словно в первый раз видел. — Сычек, Чемодан, вы что, сдадите нас ментам?
— Нет, конечно, Клык, — прохрипел Чемодан. — За кого ты нас принимаешь? Мы же не ссученые, мы правильные воры.
— Правильные воры под правильными авторитетами ходят, а не гоношатся на стороне: мы такие великие!
Сычек молчал, он был словно в трансе — чуть покачивался из стороны в сторону и стонал. Шрам от ожога на его животе налился чудовищным пузырем.
— Ну, вот видишь, Жаба. Хорошие ребята, все понимают. Из веревок они как-нибудь вылезут, похмеляться, и все забудут. Айда! Пылища тут, а меня аллергия еб… последние два года.
Клык снова чихнул, сунул пакет в припасенную кожаную сумку, и первый вышел из дома. Но он еще не прошел через длинные сени, как произошло нечто неожиданное. Жаба, припалив живот Сычку, сам, не желая того, подпалил и связывающую их веревку. Молодой домушник же страдал не только от боли, но и от ненависти к этим всем козлам. И когда Николай почувствовал, что веревка неожиданно ослабла, то, не помня себя, вскочил со стула, метнулся вперед, и, схватив со стола кухонный нож, вонзил его со всей силы в спину уходившего последним Шестака. Тот дернулся вверх, вскрикнул, а Сычек уже выдернул нож, и, догнав стоящего на пороге Жабу, ударил его ножом в шею. Тот заорал от боли, согнулся вниз, зажимая рану, и Сычек еще дважды ударил его ножом в шею. Лишь после этого бывший боксер упал. Теперь бандитов оставалось только двое, но если Сопля, только увидев кровь, кинулся из дома вон, то Клык, наоборот, при первых же криках выхватил из кармана пистолет, и, передернув затвор, рванулся обратно, в дом.
Сычек был готов убить всех, но против пули и он оказался бессилен. И, под грохот выстрелов он сник у ног своего убийцы. А Клык сгоряча всадил в него еще две пули, потом, перескочив его тело, и тело стонавшего Жабы, ворвался в комнату. К этому времени Чемодан так же освободился от пут, но мужества у него как не было, так и ни откуда не прибавилось. Ума у него хватило только на то, чтобы выбить стулом окно, и попытаться выбраться наружу. Именно там его достала пуля Клыка. Старый уголовник перепрыгнул тело ворочавшегося на полу Шестака, и в упор всадил в застывшего на подоконнике Чемодана еще две пули.
— Козел! — сквозь зубы пробормотал он. Убедившись, что домушник мертв, он подошел к Шестаку.
— Куда тебя? — спросил он.
— В почки перо сунул, падла, — просипел тот.
В это время на лицо Клыка упала какая-то тень. Он поднял глаза и увидел стоящего на пороге Могильщика. Жора давно уже огородами подкрался к дому и слышал многое, что в нем происходило. Заполошного Соплю он встретил на пороге ударом рукояти пистолета в висок, а потом спокойно прошел в дом.
— Значит, Клык, ты мои денежки нашёл? — спросил Жора. — Ну, спасибо, Саня, ящик пива с меня.
Клык ощерился в своей золотой улыбке.
— Нашел, Жора, нашел. Да только не для тебя.
Еще секунду они молча смотрели друг на друга, а потом одновременно вскинули свое оружие. Выстрелы прозвучали одновременно, только у Могильщика все получилось гораздо точнее. Пуля попала Клыку в лоб, и он отлетел назад, к подоконнику, на котором висело тело Чемодана. Жора тут же подошел, снял с руки покойного сумку, заглянув туда, убедился, что это именно то, что он и искал. Затем он прошелся по комнате, добивая всех раненых бандитов. Последним он прихлопнул Соплю, затащив его тело в сени. Напоследок Жора выгреб все той же кочергой из печки раскаленные угли на деревянный пол, и ушел, как и пришел — огородами.
Косого возле дома уже не было, он сбежал при первых же выстрелах. Только одинокая «девятка» золотистого цвета так и осталась стоять возле ворот.
Вернувшись в машину, Жора сунул в руки Соньки сумку с деньгами, и, заведя машину, тронулся вон из Синевки. Та, пошурудив в сумке, с восхищением посмотрела на своего сожителя.
— Нашел?!
ebooksa