ГЛАВА 56
Этим же утром на работу в психдиспансер вышел Иван Тимофеевич Зильберман. Он шел по коридору учреждения, где проработал всю свою жизнь. Старый доктор двигался по коридору не торопясь, с чувством собственного достоинства: высокий, с непокрытой головой, с благожелательной улыбкой на некрасивом, но удивительно обаятельном лице. По отдельности все части его лица были несуразны. Слишком большие уши с огромными мочками, с длинным же, висячим носом, с продолговатым лицом, с огромным лбом, увеличенным за счет лысины. Но собранные все вместе, они создавало какую-то гармонию, делающую старого доктора удивительно обаятельным. Несмотря на большую лысину, Иван Тимофеевич никогда не носит зимой шапок, и только в самые свирепые морозы одевал небольшую, тряпичную кепку.
С ним все здоровались, и он отвечал не только улыбкой, но и называл каждого по имени отчеству.
— Спасибо, Виктор Николаевич. Доброе утро, Валентина Михайловна. Как поживаете, Светлана Алексеевна?
Зильберман прошел в свой кабинет, и тут же к нему проскользнула сначала старшая медсестра, а потом, по очереди, начали захаживать все врачи психдиспансера. Так что, к приезду из Железногорска Самсонова Зильберман уже знал о визите следователя прокуратуры в диспансер, и кем особенно из его больных интересовались работники правопорядка. Большего никто из них не знал.
Получилось так, что в момент приезда Самсонова Иван Тимофеевич как раз зашел с историей болезни в руках в регистратуру.
— Возьмите вот это, и скажите, где история болезни Ковалевской? Она лежала у меня на столе, — спросил он.
— Ее забрал себе Леонид Юрьевич.
— Давно?
— Да, с неделю назад. Как раз, после того как эти, с прокуратуры приходили.
Зильберман не испугался, не возмутился, а просто озадачился.
— Ага, ну, тогда ясно. Хорошо, Леонид Юрьевич не навредит.
В это время в дверях диспансера показался сам Самсонов.
— О, Иван Тимофеевич! Вышли на работу? Как здоровье? — спросил главврач, пожимая руку.
— Вашими молитвами, Леонид Юрьевич. Подлечили на четыре с плюсом. Готов тянуть шлею дальше.
— Хорошо, а то у нас трое на больничных, Сочнина в отпуске. Работать просто некому.
— Я вечером подойду? — спросил Зильберман.
— Хорошо. После пяти приходи, поговорим.
Полшестого от Самсонова с документами ушла старшая медсестра, и вскоре в кабинет постучал Зильберман.
— Входите, Иван Тимофеевич.