– Может, по чуть-чуть пока?
– Это успеется сказал Виктор, вытаскивая из кармана сигареты.
Капитан шагнул в угол, чтобы подать пепельницу, но в этот момент дверь спальни распахнулась. Улыбчивый второй секретарь пропустил вперед себя ставшего не менее улыбчивым лейтенанта:
– Прошу, господин Азиз! Как вы насчет того, чтобы вспрыснуть достигнутый компромис?
– Не откажусь, уважаемый господин секретарь! Но только чисто символически, из уважения к вашему дару убеждения!
Капитан, поднаторевший за время работы в общении с арабскими чиновниками, пропустил слова египтянина мимо ушей и наполнил два больших стакана почти наполовину. От этого лейтенант повеселел еще больше, хотя как правоверный мусульманин пить не имел права вообще. Паспорт Теофило торчал в кармане безукоризненного костюма второго секретаря...
Украина, Киев, незадолго до описываемых событий
В следующий раз Аксюков с Топтуновым встретились через три дня, в том же кафе на Русановке. Топтунов выглядел энергичным и целеустремленным. Едва дождавшись, когда подавшая кофе официантка отойдет, он проговорил:
– В общем, я тебя вызвал, чтобы доложить, так сказать, ситуацию на рынке. Арабам предлагать нельзя. Они все террористы. Кроме иранцев. Но к иранцам соваться слишком рискованно. Они под колпаком у СБУ. Зато вышел я на одного еврея. Он аферист международного класса. За тридцать сребренников гроб господень продаст и не поморщится. Я через него как-то толкнул двадцать бээмпэшек под видом микроавтобусов. Куда уплыли, не знаю, но все прошло чисто. Заплатил, правда, мало, но до последнего цента. В общем, Шлема, это у него кличка такая, товаром заинтересовался. В принципе. Но хочет кое-что уточнить, прежде чем назвать цену. Ты готов?
– А почему нет?
– Тогда звоню... – Набрав номер, Топтунов проговорил в трубку: – Шлема, это я, привет! Ну что, мы готовы! На Русановке... Когда, где? Ясно. Давай!
Примерно через час к берегу Русановского пролива причалил высокий белый скоростной катер. В кресле за его штурвалом сидел курчавый неопределенного возраста тип в темных очках, морской кепке и голубой рубашке с повязанным на шее шейным платком. Едва Аксюков с Топтуновым поднялись на борт, тип тронул катер с места и направил к середине пролива.
– Эх, хорошо! – оглянулся он, обнажив в ослепительной улыбке идеально ровные искусственные зубы. – Самое главное, никто не подслушает!
– Это да! – кивнул Топтунов. – Для ясности: Андрюха, Шлема!
– Очень приятно! – кивнул Аксюков.
– Взаимно! – качнул головой Шлема. – Давайте ближе, ребятки, не стесняйтесь, а то я охрипну если буду орать... Значит, у вас есть калифорний, в количестве около двух граммов, правильно я понял?
– Да! – кивнул Топтунов. – Пока все правильно, Шлема.
– И вы хотите его продать, так?
– Зришь в корень! Не подарить, не презентовать, а именно продать, Шлема, за рыночную цену.
– Ну до цены еще надо дойти... Я человек въедливый, поэтому навел справки. И выяснил, что два грамма калифорния, ребятки, это то количество, которое у вас с руками оторвали бы арабы любой национальности. Отсюда возникает вопрос: почему вы не предложили купить его им, а обратились ко мне?