«С майором связаться пытается. Связался бы, сразу мне доложил. Неизвестность».
Прапорщик оставался сидеть, отправив в рот очередную порцию мяса, лишь поднял руку с ножом в приветственном жесте. Затем, не поворачивая головы, отвлекся от своего занятия лишь на секунду, загудев гулким басом встрепенувшемуся радисту:
– Ну что?
– Пока ничего.
– Думаешь, не вернется майор? – Вежновец слегка прищурился.
– Ну почему? Вернется. Если до лагеря нагонит их, то обойдется.
«Да-а, нелегко их будет убедить штурмовать лагерь», – мысленно Вежновец уже похоронил Лаврова и Панова.
Вежновец на некоторое время впал в отчаяние, и было из-за чего: бандиты уже знали реальное положение дел, опытный командир, хоть и строптивый, но знающий свое дело, и тот исчез.
«В одном из джипов ехал Омар? Скорее всего. Контейнер он уже получил – то-то в трубке голос довольный был. Да и не искал он его долго, а подполковник Загорский ему его отдал – сука. Если человек получит желаемую вещь, о которой он мечтал, которая делает его неуязвимым, дает ему власть, разве оставит он контейнер в лагере? Там, где полно полудиких неуправляемых талибов и алчных, завистливых соратников? Нет! А это значит… Это значит, что контейнер был вместе с ним. Если только…»
Когда рассвело, Вежновец сказал:
– Мне понадобится одноглазый, которого майор захватил.
Прапорщик, за этот короткий срок, видимо, забыв о существовании Вежновца, удивленно на него посмотрел:
– Зачем?
– Для опознания. Трупы осмотреть, – чекист еле себя сдерживал, – делать будете то, что я скажу.
Прапор невозмутимо поднялся:
– Талиба забирай – он мне не нужен. На то ты и чекист, чтобы пленными заниматься. А ребята будут подчиняться только майору, лейтенанту, а в их отсутствие мне лично.
На секунду капитан ФСБ Павел Вежновец почувствовал, как из груди поднимается и нарастает скользкое, омерзительное чувство страха, который он тут же постарался отбросить.
«Они не осмелятся. Глупости. Тут я и сам виноват – нечего было нарываться. И так уже все волками смотрят».
– Сержант, проводите товарища капитана.
Бросив последний взгляд на занятого радиста и угрюмого минометчика, который за все время даже не шелохнулся, чекист выскочил на улицу.