Дрессированная смерть

Главное – навязать террористам диалог, заставить их торговаться. И тогда, как говорил один ушедший на покой политик: «Процесс пошел».

Лавров припоминал, как велись переговоры в аналогичных случаях.

«По-всякому складывается диалог. Иногда бандиты на обмен не идут, то ли сознавая, что при этом лишаются своих главных козырей, то ли инстинктивно чувствуют подвох. Впрочем, это лишь на какой-то срок оттягивает развязку. Сценарий в любом случае один: сначала террористы выдвигают совсем уж немыслимые требования – вроде прекращения войны или амнистии какому-нибудь преступнику, которому американский суд назначил срок в двести-триста лет. Потом, вымотанные, снижают запросы, вспоминая свои элементарные человеческие потребности, требуют классический миллион долларов и самолет. В ответ на это власти усиленно соглашаются с ними. Однако выполнить обещание всемогущему правительству все время что-то мешает: то пилотов еще не нашли, то горючего для самолета нет. «Конечно, мы все выполним, только дайте время», – твердят каждый час вконец измотавшимся от долгого ожидания террористам. Наконец, через день-другой, когда терпение бандитов истекает, наступает развязка. В некоторых случаях они просто сдаются, делая бессмысленным все свое предприятие. В других – создают угрозы, что зачастую заканчивается насилием. Тогда в дело вступает российская «Альфа» или американский «SWAT», у многих стран есть специальные отряды по освобождению заложников, которые десятки раз в день отрабатывают такие ситуации, и поэтому потери с их стороны незначительны. Другое дело – заложники, здесь уж как повезет, насколько качественно сработают военные».

Лавров попытался и припомнил лишь один случай, по крайней мере в России, когда полностью выполнили условия террористов и дали им уйти.

«По-видимому, это было заранее безнадежное для политиков мероприятие. Военные так бы не поступили».

Поэтому майор, собираясь к афганцам, сразу готовился – придется что-то предпринимать самому на борту самолета. Если предоставить инициативу Вежновцу, тот заложников в расчет брать не станет.

«Что ему надо на борту самолета, – недоумевал майор, – документы? Дипломатическая переписка?»

Соблазнительную мысль о том, чтобы взять с собой огнестрельное оружие, пришлось сразу же отбросить, хотя Лаврову на миг и представилось, что может произойти в том случае, если каким-то чудом он сумеет пронести с собой тяжелый, придающий уверенность двадцатизарядный «стечкин». Уж воспользоваться им он бы смог на полную катушку.

– Ну что, готов? – подошедший Вежновец отвлек его от своих мыслей.

– Почти, – майору не хотелось сейчас говорить. – Проводишь до самого конца? – нервно хохотнул он.

– А как же, – предложение чекиста даже развеселило, – два заложника лучше, чем один, – и уточнил, – для них, но не для нас.

Андрею моментально захотелось сбить эту предательскую радость, тем более что у него самого причин для веселья не оставалось, а на душе стало гадко и муторно. Еще неизвестно, как поведет себя комитетчик, когда он окажется на борту самолета.

– Слушай, – сказал он, будто неожиданно что-то вспомнив, – а как же я общаться с ними-то буду? Придется и тебе со мной идти, – вздохнув, заключил он.

– Ничего, поймете друг друга как два ветерана. – Казалось, на чекиста это никак не подействовало. – Ты, кстати, берешь с собой что-нибудь?

– Оружия брать не буду.

– Слушай, я вот что подумал. Если мы тебе ножик куда-нибудь припрячем, вреда большого не случится, а тебе спокойнее. Да и не станут же они тебя убивать, если даже и найдут его. Ты им живым нужен.

– Благодарю за заботу, – сухо ответил майор. – Этот вариант я уже продумал. Убить-то они меня, конечно, не убьют. Но ты сам подумай. Если они у меня что-нибудь находят, это воспринимается как попытка к штурму с нашей стороны. Они поймут, что их условия никто и не собирается выполнять. Да я и так заберу у кого-нибудь оружие, если понадобится.

Лавров отстегнул тяжелый бронежилет и передал его стоящему рядом бойцу. Оглянувшись, он увидел старшего лейтенанта.

– Теперь ты, старлей, командуешь. Выдели мне в провожатые двух бойцов. Сам останешься здесь. Как только выйдут пассажиры, а я зайду, те, кто со мной, пускай не торопясь возвращаются. Надо, чтобы они как можно дольше оставались на виду. Пусть концентрируют внимание террористов на себе. Ты одновременно с этим берешь с собой людей, не больше десяти, и заходишь с хвоста. Только не дай бог, они тебя заметят. Если начнется заваруха в самолете, начинай.

– Ясно. Может, еще оставить на виду с десяток бойцов, метрах в ста, – мол, это все, кто успел собраться? – предложил старлей.