«В рубку подниматься не надо. Подходим к берегу, может, они лоцмана взяли. А если учесть, что меня ищут, так и на корме торчать не стоит — вдруг увидят с берега, не было бы хуже».
Послышался стук шагов по трапу. Пригнувшись, в низенькой двери нарисовался Чен.
— О-о-о, и кофе готов? — Он довольно потер руки. — Замечательно!
— Как вахта?
— Нормально. Ящик не смотрел?
— Нет еще.
— Включай, пора.
...Определены зоны размещения американских миротворческих сил, входящих в страну под флагом ООН. Остается получить официальное согласие ГКЧП и решение парламента страны. После этого парламент будет распущен. Проблемой остается согласование разграничительных линий правительственных войск, миротворческих сил и мусульманских повстанцев. Мусульмане требуют расширения своих территорий и ввод новых отрядов из-за рубежа. Согласно неофициальным источникам, этот пункт еще не согласован, идут интенсивные консультации...
— Куда исчезли хорошие новости? — меланхолично заметил Чен.
— Best news — no news
— Только не в данном случае. Ладно, пошли в рубку.
На корме их охватил сырой холодный воздух. В густом тумане были размыты силуэты судов, виднелись острые обводы военного корабля. Пахло солью, мазутом, водорослями. Совсем близко проходил бетонный мол; серо-зеленая вода, разбегаясь из-под носа яхты, идущей на малом ходу, плескала в его грязноватую позеленевшую стену. Кричали чайки.
В рубке было тепло, уютно — она казалась даже более обжитой, чем салон. Китаец передал Чену вахту и отправился вниз. Пройдя акваторию большого порта, Чен повернул штурвал, осторожно вводя яхту в марину[45].
Отыскав у пирса свободное пространство, он заглушил моторы, медленно приближаясь к деревянному помосту. Приняв канат, служащий в оранжевом жилете навернул его на кнехт. Яхта остановилась.
— Все, приехали, — заметил Чен. — Скажи мне... нет у тебя такого чувства, что, будь твоя воля, залил бы солярки, купил жратвы и снова ушел в море. Бросил бы все к чертовой матери. Слышишь, как чайки кричат...
— Не знаю. Это мой первый рейс на яхте. Я ведь даже вахту не стоял. Но, кажется, я тебя понимаю.
— Понимаешь. А сейчас не понимаешь, потом поймешь. Ничего, еще поплаваем. Сделаем так: я спущусь в салон, а ты сиди здесь. Покажется полиция или кто угодно, жми на эту кнопочку. Понял? На эту, я сказал! — а говоришь, понял...
Туман понемногу рассеивался, стали видны ряды яхт, кирпичные строения на берегу под высокими деревьями. На корме показался господин Ли Ван Вэй, за ним — Чен, жестом позвавший за собой Шинкарева. Пирс слегка пошатывало под ногами, тело, казалось, еще чувствовало качку. Мастер с документами скрылся в дверях портовой конторы, а Чен с Андреем, выйдя за сетчатую ограду порта, направились в город.
Сразу за портом начиналась узкая улочка, шедшая среди старых двух- трехэтажных зданий. Над портовым районом, бывшим сеттльментом[46], высилась круглая зубчатая башня португальского форта. Вокруг ее буро-коричневого монолита сгрудились покатые крыши из красной черепицы; под крышами — переплетение белых стен, балконов, навесов, узких деревянных лестниц; мелькали свет и тень, блеск стекол, яркие вывески и красные шары с золотыми кистями. За черепицей крыш и резьбой фронтонов в небо поднимались стеклянные призмы Даунтауна, все яснее проступающие из утреннего тумана.
В центре улочки собралась толпа, бил барабан, поднимался жирный чад. Давали шоу: смуглые китайцы, голые по пояс, в оранжевых штанах хороводом двигались вокруг глубокой сковороды с кипящим маслом, время от времени зачерпывая его ладонями и поливая себе грудь.
ebooksa