Аравийский рейд

22
18
20
22
24
26
28
30

Пожираю озверевшим взглядом пространство. Шагах в десяти от бэта сидит на корточках мент в броннике и каске; рядом старенький РПГ. А сзади потирает руки довольный полковник.

Вот упырь! Набираю в легкие воздуха, чтоб отматерить уродов, но в нагрудном кармане «лифчика» шипит рация.

– Глеб! Какой мудак там долбит?! – открытым текстом возмущается Торбин.

– Я позже тебя с ним познакомлю! Все целы?

– Все, кроме одного.

– Продержитесь пару минут!

– Попробую. Только не тяните – нас тут маловато…

Страх ухватил меня за мошонку всей пятерней с накладными ногтями. Вместе с Валерой на первый этаж особняка успело прорваться человека три – не слишком много, с учетом неустановленной численности противника. Один держит лестницу на второй этаж, второй караулит вход в подвал, третий, со слов Валеры, ранен. Если опоздаем или в горячке дадим маху, то…

Срываюсь и увлекаю за собой группу; в ход опять идут шумовые гранаты. Стреляя на ходу по окнам, добежал до фасадной стены особняка.

Притормозил, присел на колено, осмотрелся. И опять пригибаю башку от бухнувшего сверху взрыва.

Кручусь, постреливаю по окнам пристройки и ору в микрофон рации:

– Стасик, обозначь место!

– Туточки я! Последнего козла бородатого на суд к Аллаху отправил.

– Отлично. Дуй к бэтээру и исправь щенку прикус, пока нас плитами не накрыло от взрывов!

– Которому? Там их много!

– Тому, что из гранатомета долбит.

– Понял, командир! Эт я запросто!

Порядок. Даю команду шестерым остаться снаружи для прикрытия; помогаю последнему бойцу запрыгнуть внутрь здания через вынесенное окно и ныряю туда сам.

По негласному правилу отправляем на небеса всех боевиков, кроме одного – того, которому суждено общаться со следствием и на которого потом «спустят всех собак».

Баба тяжело ранена; ребенок от осколков уцелел, но прилично контужен – из ушей течет кровь. А в пристройке мои парни нашли старика – живого и здорового.