Виталик помялся, открыл дверцу.
– Пал Игорич…
– Ну.
– Спасибо вам…
– Много, беги.
Михаил Антонович Векшин в другое время был бы известен не меньше Макаренко или Спока. Учитель от бога, он ухитрился скромное ПТУ при радиозаводе превратить во вполне доходное – для юных тружеников – предприятие. Нашел учителей, дающих знания на уровне, оборудовал спортзал, нанял тренера. Умудрялся увиливать от опеки назойливых югендфюреров из СМП (Союза Молодых Патриотов). Хорошо это, конечно, но печально. Сколь веревочка ни вейся… Посадят Векшина по доносу, а его ребята, если не сядут за компанию, станут еще одной местной бандой, которым в этом городе учета нет.
Внезапно заныла голова. Самое время – рабочий день только начался. Он откинул ее на подголовник, стал машинально крутить настройку приемника.
Эфир выдавал что-то неживое, вьюжное. Диапазон FM упразднили (как не было, так и дальше не будет). На средних волнах вещал вечный «Маяк», на длинных – радио «Возрождение», на УКВ – местный «Голос Энска». Слушать нечего. Сплошные успехи.
Позывные колокола «Возрождения» сменил нетленный хит горластого Гамзанова «Из глубины веков» – порядком надоевший, но в определенных кругах имевший бешеную популярность и даже прозванный непонятно с чего «гимном Нового Возрождения».
Маршевый бой барабана нестерпимо стучал по ушам. Он раздраженно переключил диапазон.
– …В ходе стремительного продвижения вдоль трассы Караюрт – Ноябрьск силами 224-й бригады и 61-го мотострелкового полка нанесен значительный урон боевикам, окопавшимся вблизи села Мансурово. Уничтожен склад боеприпасов, восемь единиц бронетехники и более сотни бандитов. Взят под контроль ряд господствующих высот над нефтеперерабатывающим комплексом Балабаевский, близ которого отмечены паника и поспешная перегруппировка бандформирований. Командующий сухопутной группировкой на Северном Кавказе генерал-лейтенант Ипатов выразил твердую уверенность, что уже к середине сентября…
Не осталось уже ни злости, ни обиды, душа переболела. Воевали мертвые души. 224-я Юргинская бригада, прозванная «бешеной», еще в июле сгинула в районе Кургунского ущелья, поимев глупость пуститься в преследование якобы разбитого войска «имама» Дакаева. Полегла практически вся – за тактические ошибки гяуры платили по полной строгости. То, что спустя две недели, покалеченное и обезумевшее, выбралось из западни, меньше всего напоминало бравую бригаду, а больше – какой-то сумасшедший лазарет с числом больных порядка взвода – без техники, почти без оружия…
Знали об этом, естественно, немногие. И те помалкивали.
За заводом рембыттехники дорога сузилась. Этот участок ремонтировали года полтора. И никаких перспектив. Проплыла разрушенная котельная – последствие прошлогоднего теракта (неизвестного мастера), потянулись низенькие корпуса фабрики металлоизделий. Номенклатура производимой здесь продукции отличалась редким разнообразием – от крючков для полотенец до карданных валов уборочных комбайнов. Иногда зарплату платили. А в прошлом году производство встало. Заработал молох. Руководство фабрики обвинили в воровстве и причастности к производству и сбыту левой продукции. Директору дали вышку, остальных, вплоть до мастеров участков, пересажали, фабрику закрыли. Какие-то «комсомольцы» пытались приспособить пустующие площади под проведение своих шумных мероприятий, но местный ареопаг распорядился иначе. «Комсомольцев» прогнали. Постановили – резервная территория и никаких гвоздей. Дворы поросли бурьяном, машинерию растащили.
Заморосил дождик. Подъехав к приземистой облезлой, но еще крепкой на вид избе, Туманов остановился, посигналил.
Загавкал пес. Через пару минут из калитки выглянул опухший мужичонка и вежливо спросил:
– Какого надо? Гудишь тут…
– Скажи Михалычу, Туманов по его душу.
Опухший чего-то проворчал и убрался в дом. Через пять минут вернулся, дохромал до ворот гаража – вровень с забором – принялся возиться с висячим замком. Отпер, распахнул ворота, ушел внутрь.
Задняя стена гаража была переоборудована в еще одни ворота – уже открытые. Туманов проехал гараж, теплицу, где грядки теснились у боковых стенок, а стекла в рамах не только никогда не мыли, но и намеренно пачкали, и оказался в новом гараже – подземном. Компанию «Кадету» составили «БМВ», ниссановский джип и замызганная «четверка». Гостя встретил и молча сопроводил на поверхность молчаливый шкаф с кобурой под мышкой. В доме, снаружи неотличимом от других обшарпанных изб местного частного сектора, а внутри обилием ковров и быттехники напоминавшем склад хозяйственного магазина, ждал коротконогий, почти квадратный крепыш с белым шрамом в пол-лица – Меченый, он же Гальян.