– Еще бы! Кто из неверных решится сунуться сюда, на территорию, контролируемую талибами? Это надо быть самоубийцей. Проще признать гибель пилотов. Если в Кабул из Галистана не уйдет информация о том, что экипаж жив…
– Ты считаешь, у нас на базе может быть человек, работающий на российские спецслужбы?
– Я бы не исключал такую вероятность. Абадзе тоже был уверен в своих людях, но кто-то все же сдал его русским? И сделал это тот человек, что знал о подпольном бизнесе Тимура. Ты о нем не знал, а он знал. Значит, участвовал в нем или был посвящен в темные дела Абадзе. Так почему в Галистане не может оказаться предателя?
– И что? Мне теперь перепроверять всех своих бойцов?
– Не знаю, Хизаят. Это ты решай сам. Я бы перепроверил, но осторожно...
Тургай прошел к рабочему столу, присел в кресло. Сказал:
– Я подумаю. Ты же можешь идти отдыхать.
– Я бы хотел посмотреть на место крушения российского «Ил-76».
– Зачем? – удивился Хизаят.
– Чтобы лично убедиться, что невозможно узнать, погиб ли экипаж или остался жив, – ответил Акрани. – Это и в твоих интересах.
– Когда ты намерен убыть в Карбанское ущелье?
– Вечером, чтобы не спеша к утру быть на месте падения самолета.
– Я не против. Езжай. Как вернешься, сразу ко мне с докладом.
– Конечно!
– Ты поедешь один?
– Как всегда. Сопровождение мне не нужно. Я предпочитаю работать в одиночку. По крайней мере, это даст уверенность в том, что никто не знает, чем конкретно занимаешься. Так надежнее.
– Ты можешь позволить себе это… Чаю хочешь?
– Нет, благодарю! Пойду высплюсь.
И Акрани вышел из кабинета полевого командира. Через пятнадцать минут он зашел в свой дом. Внимательно осмотрел комнаты, но следов нахождения здесь посторонних лиц в свое отсутствие не заметил. Принял душ, перекусил лепешкой с консервами. Убедившись, что рядом с домом никого нет, извлек из кейса спутниковую станцию, набрал длинный номер. Ему ответил незнакомый голос:
– Слушаю!