— Ничто не вечно на этой земле, Гриша. О делах потом. А сейчас собирайся, пойдем к тебе. Никто не умеет делать сибирские пельмени лучше полковника Миронова.
В доме их встретила дочка Миронова Даша. Девочке стукнуло четырнадцать. Когда она родилась, Геннадий Ильич стал ее крестным, но всегда называл ее не Дашей, а Капитанской дочкой. Все правильно: папочка новорожденной ходил еще в капитанах, и фамилия совпадала с пушкинской героиней.
— Здравствуй, крестный.
Он обнял девочку и расцеловал ее.
— Невеста! Смотри, Григорий, как время летит. А какая красавица! Только не выходи замуж за военного. Всю жизнь себе загубишь.
— Я не собираюсь замуж. У мальчишек одни глупости на уме. А я мечтаю стать врачом, как мама. В медицинском учатся пять лет. Остальное подождет.
— Правильно мыслишь, капитанская дочка. А где же мама?
— В госпитале на дежурстве.
— Жаль, не увидимся. Ну а ты поможешь нам лепить пельмени?
— Конечно, помогу. Но когда вы сядете за стол пить водку, я уйду в кино. Сегодня в клубе хороший фильм.
— Там же солдат полно.
— Они знают, чья я дочь. При мне даже матом не ругаются и в зале не курят. Правда, я никого еще не закладывала, но все равно боятся.
Ближе к вечеру пельмени были съедены, а водка еще оставалась.
— По какому делу приехал, Гена? Или моя часть вызвала недовольство начальства?
— У тебя все хорошо, Гриша. Есть приказ вывезти из округов все единицы серии 1734 А.
— Хотите Москву взорвать?
— Я не в курсе. Это блажь верховного. Даже не знаю, куда свозить будут. У тебя шесть единиц. Подготовь к транспортировке. Вывозить будут по-тихому, без помпезности и сопровождения.
— Такой груз без сопровождения? Рехнулись. Тут рота охраны нужна с пулеметами. У меня есть транспорт.
— Два «газона» с гражданскими номерами и все. Как ты можешь воспользоваться своим транспортом, если тебе не положено знать, куда он последует. Маркировки на ящиках закрасишь и обобьешь обычной фанерой. Набей краской по трафарету только одну фразу: «Осторожно, стекло! Не кантовать!» Это все.
— А если…