— Ну и при чем здесь Савелий Коптилин? Вот какие перед нами, Наташенька, встают задачки.
На столе зазвонил телефон. Трифонов взял трубку.
— Товарищ полковник, мы дозвонились по московскому телефону, который вы заказывали.
— Хорошо, соединяйте.
Его соединили.
— Добрый день. Извините, с кем имею честь разговаривать? — изменив тон, спросил Трифонов.
— Топильская Генриетта Яновна.
— Очень рад слышать ваш бодрый голос. Моя фамилия Трифонов, и я звоню по рекомендации профессора Горбоносова. Он меня заверил, что вы сможете ответить мне на мой вопрос…
— Да-да, я помню. Мы с дочерью проверили бумаги мужа. Он был педантом и все записывал. Часовщик должен быть человеком аккуратным. Винтик к винтику. Так вот, Виталий чинил уникальные часы одному клиенту из Ленинграда. Очень уважаемому человеку. И тот уговорил мужа продать каталог филателистов, подаренный ему в Швейцарии. Не мог, знаете ли, отказать. Сумму я вам называть не буду, но случилось это в пятьдесят четвертом году. А имя покупателя значится так: князь Дмитрий Александрович Оболенский. Мой муж был старомоден…
Больше Трифонов ничего не слышал. Отца Анны он прекрасно знал. Вот теперь его по-настоящему застали врасплох.
2.
Завтрак проходил скромно. Что всегда украшало стол, так это белоснежная скатерть и свежие цветы. Ели серебряными приборами с фарфора. Сок, кофе, ветчина, тосты, икра, рисовый пудинг…
Длинный стол в столовой, серебряные подсвечники у окна, и три человека за столом: Анна Дмитриевна посередине, Артем по правую руку от хозяйки, Вероника — по левую. Молодые сидели против друг друга, но Ника даже глаз не поднимала, глядя только на стол и в свою чашку.
Артем чувствовал отдаленность между матерью и дочерью. Ника выглядела приютившейся сиротой, сама скромность и чистота. Такой он ее себе даже представить не мог. Тургеневская чувственная барышня.
Образ властной княгини соответствовал нарисованному ее близкими портрету. Очень красивое лицо. Безусловно, дочери унаследовали все лучшие черты своей матушки, кроме глаз. Только при дневном освещении понимаешь, что они темно-синие и с крупными черными зрачками. Белые волосы с сиреневым отливом и такая же белесая кожа без единой кровинки на щеках. Косметикой она не пользовалась, за исключением слабой розовой помады. Да, с друзьями хозяйки можно согласиться: она выглядела надменным тираном, перед которым все и вся вокруг трепетало. Но Артем видел под этой маской слабую усталую женщину. Очень ранимую и абсолютно незащищенную. Он очень хорошо помнил их первую встречу и взгляд, молящий о помощи. Может, он и не понял бы его, если бы не держал на руках умирающую мать и не видел ее глаз.
— Ты не опоздаешь в институт? — строго спросила мать.
— Я никогда не опаздываю,— тихо ответила дочь.
Артем помнил их прогулку к могилам предков. Это был не сон. Колечко с изумрудом оставалось на руке Ники, и, похоже, она не собиралась его снимать. Но после того дня им так не разу и не удалось остаться наедине. Он старался не думать о ней, но она приходила к нему во сне. Артем не помнил, что происходило в его снах, но просыпался ночью с сильно бьющимся сердцем и потом долго не мог заснуть.
Ника вытерла салфеткой губы, встала, сказала «спасибо» и вышла из столовой.
— Вероника — студентка?
ebooksa