Все мысли куда-то исчезли, он уже ни о ком и ни о чем не думал.
— Ты сумасшедшая.
— И даже не в силах это скрыть. Вся жизнь пошла кувырком.
— К хорошему это не приведет.
— Я не знаю, что будет дальше и боюсь думать на эту тему. Но развязка должна быть. Я только молю Бога об одном: чтобы он не отнимал у меня тебя.
Артем почувствовал ее соленые слезы на своих губах.
3.
Каждый опер имеет своих стукачей в блатном мире. Если говорить высокопарно, то секретных агентов. Попался один раз по-крупному, заложил подельников, и тебя отпустили. И все. Теперь ты висишь на крючке у ментов. Откажешься стучать, тебя сдадут твоим же, и тогда крышка. Либо достанут дело из архива, и результат будет такой же. У Лыткарина был свой стукач — из серьезных авторитетов, не мелюзга какая-нибудь. Пользовался майор услугами крупного кита в редких случаях, когда совсем прижимало.
Встречались они в небольшом пивном ресторанчике в районе Автово, подальше от людской толчеи, выпивали за разговорами по пять-шесть кружек пива да съедали по тарелке раков. Одним словом, совмещали приятное с полезным. Полгода Лыткарин не вызывал своего агента, но пришло время для откровенной беседы. Позвонил Аристарх ему на сотовый, задал несколько вопросов и попросил ответить через пару дней при личной встрече в любимом кабачке.
Срок настал, и встреча состоялась. Никаких звонков, никаких кличек, называли друг друга по имени, улыбались, пили пиво, разламывали клешни ракам и весело болтали.
— Работенку ты мне задал, Аристарх, на неделю, а ответы требуешь через два дня.
— Не скромничай, Матвей. С твоими возможностями мои вопросы — не вопросы. Это тоже самое, что спросить у продавца на рынке, сколько стоит его товар.
— Плохое сравнение. Он смотрит на человека и сразу видит, кто сколько может заплатить. От собственной оценки и назначает цену. А если говорить о закупочной цене, то таких подробностей ты вообще не узнаешь.
— Не отвлекайся, Матюша. Дело-то серьезное.
— Не преувеличивай. Ловить-то тебе уже некого. И Савву Коптилина, и Ваньку Сошкина уже пришили. А иначе и быть не могло. Оба были обречены. Ванька работал на левобережную группировку. Отморозок. Как что — так за пушку хватался. При дележке барышей своего же братана хлопнул. На сходке решили его замочить. Свои же мужики. Уже могилу ему в лесу заготовили. Но тут к нему обратился один уважаемый старикан. Законник, в большом авторитете. У самого команда не маленькая. Предложил он братве отступного за шкуру Сошкина. Братаны ответили: «Сход вынес ему приговор, папаша. Ты хоть и уважаемый, но в наши дела не лезь». А законник им и говорит: «Я же не спорю. Мне ваш хмырь и нужен на Такое дело, где его шлепнут. И ваш приговор останется в силе, и мои люди целы».
Братки согласились. Срок не более четырех месяцев. Короче говоря, законник выкупил у них Сошкина, чтобы его завалить на каком-то деле, он знал заранее, что оно гиблое, а посему не хотел губить своих ребят понапрасну. Сошкин, понятное дело, ничего не знал об этом. Его командировали свои же в помощь уважаемому авторитету. С Коптилиным получилась та же история. Он запускал грабли в общаг и тянул из него по мелочам. Луговские решили его на куски порубить за крысятничество. И опять объявился наш авторитет и предложил луговским самому разобраться с паскудой, но чуть позже. Пошлет его на верную гибель. А ребятам заплатил отступного за услугу. Так вот, этот самый авторитет — вор серьезный. Могила. Теперь понял, майор, с кем ты хочешь силами меряться?
— Пухов Георгий Васильевич.
— В миру. А по-нашему — Могила. Тебе его никто никогда не сдаст. Сам он тоже никого и никогда не сдавал. От того его Могилой и зовут. А копать под него — дело пустое. Сотни раз копали. Взять его можно только на кармане. Так он давно уже от дел отошел. В консультантах сидит, иногда роль третейского судьи играет, чтобы лишних разборок не допустить. Что ты ему шить будешь? Он свое слово сдержал. Газеты все читали и снимки в них видели. Но Могила тут при чем? Как ты докажешь, что Сошкин и Коптилин на негоработали?
— Выходит так. Могила затеял дело, которое должны были выполнить обреченные чужаки из других стай, и ему за их смерть еще и спасибо должны сказать. Значит, Могила знал, что дело провальное?
— Плохо врубаешься, Аристарх. Могила за гиблые дела не берется. Он свое с этого получил, будь уверен, а Сошкина с Коптилиным подставил. Все, нет их больше, а с трупов спрос невелик. Твой поезд ушел, Аристарх. Если подставы Могилы в морге, то дело уже сделано. А после драки кулаками не машут. Могила быстро заметает следы. Ты его хоть к стенке ставь, ничего не добьешься.