— Да. У меня уже полгода как существует адвокатская контора. Потерпи, Кира. Всему свое время. План будет корректироваться по ходу выполнения поставленных задач. У меня пять разных вариантов. Какой из них сработает, я еще не знаю, а потому не хочу морочить тебе голову. Но могу заверить, что осенью мы с тобой покинем страну с чистыми паспортами без всяких преследований, не опасаясь никаких арестов, погонь и даже не входя в число подозреваемых лиц. Что меня интересует на данный момент? Имя покупателя марок, с которым княгиня составила договор. Он иностранец, но у него в России есть свои люди, и я думаю, они очень внимательно будут следить за тем, чтобы марки не попали в чужие руки. За следствием я могу наблюдать и даже направлять его в нужное мне русло. Но где-то в тени будет прятаться еще пара глаз, способная следить за мной. Может быть, здесь они будут бессильны, но когда мы появимся с марками за границей, нас возьмут за хоботок и повесят на солнышке сушиться.
— Хорошо, Додик, я постараюсь все выяснить.
— Очень трудно, детка.
— Думаешь? Тут логика очень простая. Марки продавал княгине Антон Ракицкий. С какой целью их покупала Анна Дмитриевна? Очевидно, марки — тот самый капитал, который легко вывезти за кордон и там продать. Где? На аукционе, Ракицкий их там и покупал. Самое выгодное место при наличии полного пакета документов, а у княгини они есть. Если покупатель на марки уже нашелся, значит, он мог выйти на Анну только через аукцион. Тут надо покопаться в твоих старых каталогах. Ты же знаешь, когда Ракицкий покупал марки и на каком аукционе. Может быть, мы и не добьемся нужного результата, но, во всяком случае, с чего-то надо начинать.
— Хорошо. Займись этим вопросом вплотную. Мне сейчас не до того.
Все правильно. Добронравову дел хватало. Он связался с очень ненадежной командой, и ему одному приходилось просчитывать любую мелочь за каждого. Бандюки выполнят свою задачу. Хорошо или плохо, вопрос сложный, но заговорить они все равно не успеют. Да и ничего они не знают, чтобы дать следствию нужный след. Имелась задачка куда сложнее. Бездарные бандиты не охотятся за произведениями искусства. У них должен быть серьезный заказчик. Если следствие такого не вычислит, то подозрения падут на самого Добронравова. А такой вариант должен быть исключен сразу же как не состоятельный.
Долго взвешивая и примеривая то одного, то другого кандидата на роль козла отпущения, Добронравов пришел к выводу, что лучшего, чем Шестопал, ему не сыскать. Имелась только одна опасность. Он бывал в офисе на Гороховой и мог ляпнуть о нем следствию. Вот тут нужно проявить максимум осторожности, чтобы заставить Шестопала молчать, с одной стороны, а с другой, не дать ему заподозрить Добронравова в подвохе. Он настолько углубился в сценарий предстоящей операции, что не замечал совершенно очевидных вещей, творящихся у него под носом. Одним словом, адвокат перемудрил.
Вторым кандидатом все еще оставался старший сын покойного Ракицкого. Но тот в России не объявлялся, а ждал марки, сидя в Нью-Йорке. Туда следствию не дотянуться.
25 августа 1998 года
Могила доложил Добронравову, что взломщик прибывает в Питер через двое суток и они готовы приступить к операции. Через подставных лиц уже наняты рабочие и арендован подвал, находящийся под новым офисом адвоката. Все это больше походило на эпизод из приключенческого фильма. Адвокат арендовал кабинет в центре города на первом этаже, в крупной коммерческой организации с военизированной охраной. Проникнуть в офис с улицы было невозможно, если только не использовать автоматы, гранатометы и прочее оружие, создающее много шума и грохота. Идея подкопа была хороша тем, что следователи должны были в первую очередь понять, что руководит бандитами очень хитрый и умный человек. Во-вторых, что из-за пустяков такое мероприятие никто затевать не будет. В-третьих, во взломанном сейфе должны остаться не тронутыми деньги и золото. Вопрос: «Что пропало?» И тут на столе обнаруживается уникальный каталог филателиста. Серьезная зацепочка. Главное — не считать следователей глупее себя. Тут важно не перегнуть палку и не набросать им улик больше, чем могут оставить настоящие, опытные преступники. Первого сентября рабочие начнут ремонт подвала, а по ночам люди Могилы будут высверливать бетонную плиту в потолке под кабинетом Добронравова. Когда плиту высверлят, останется только выбить доски и паркет. Путь в кабинет открыт. Взламывай сейф и забирай первую марку. По плану адвоката бандиты должны были совершить три налета и в каждом месте взять по одной марке. Можно и не оставлять марки, а подбрасывать бандитам деньги или что-то еще. Но тогда весь спектакль теряет смысл. Налетчики подобраны слишком ненадежные, хороших людей никто подставлять не захочет. Плохих не жалко. Фокус заключался в том, что если они влипнут, у них должны найти марку. Одну. Тогда на них можно будет списать и другие две. Он рискует одной маркой во имя сохранения двух других. Если марку удастся унести, то она вернется к нему, и он подложит следующую в другое место. Но в первую очередь, пока следствие не растопырит свои щупальца в полную силу, придется вынести картины. С ними проблем не будет. Тут даже ограбление инсценировать не придется. Нужно иметь пару свидетелей и устроить небольшой бардак в его квартире.
Все детали были оговорены с Могилой в мельчайших подробностях — с конкретными местами, где и когда произойдет очередная акция, сколько времени она должна длиться и чем кончится. Подручный Добронравова поражался гениальности своего шефа и только разводил руками. Оба они и не подозревали, что охотников, подобных им, уже хватало. Как говаривал великий классик: «На каждого мудреца довольно простоты».
Пока заговорщики сидели на кладбище, на поросшей сорняком могиле, молодая парочка нежилась в мягкой постели.
После того как мать Ники передала марки на хранение Добронравову, Ника практически не отходила от Бориса. Она ему поведала свою тайну. Мать вложила все деньги в марки, чтобы обеспечить ее, младшую дочь, до конца дней. Эти марки предназначались в качестве приданого Нике, а с учетом того, что она собиралась выйти замуж за Бориса, стало быть, это касалось и его благосостояния. Она рассказала о планах матери отправить ее с мужем за границу, о чем Борис мечтал как о манне небесной.
Борис тут же принялся за работу. Найти марки он, естественно, не мог, но понимал главное. Если марки попали в руки Додика, то Нике не видать их как своих ушей. Борис догадывался, что Добронравов готовит какой-то страшный план. Он каждый день ездил в свой новый офис и держал все картины Федотова у себя дома. Небывалая беспечность. Зная Додика, Борис понимал, что все это неспроста. Он приходил к нему домой ежедневно, находил на столе планы и чертежи, знакомился с ними и незаметно исчезал. Многое ему было непонятно, обозначения не все расшифровывались, но суть он уловил.
— Я все уже придумал, Ника.
— Ну, ну, давай. Чем ты меня будешь удивлять? Тем, что мы остались с тобой в полном дерьме?
— Нет, нам придется опередить тех, кто работает на Додика. У него в столе лежит паспорт, а в нем билет на шестое сентября в Москву. В десять вечера вылетает его самолет. Это и будет его алиби. Весь Федотов висит у него в квартире.
— При чем здесь Федотов?
— При том, что Федотов может стать залогом за марки. За семь картин он отвечает по полной программе, а пять других все равно фальшивки, написанные моим отцом. Где подлинники, я не знаю, но важно, что мы сможем получить семь оригиналов. А они с учетом страховки обойдутся ему миллионов в десять.
— Марки дороже.
ebooksa