— Волнения матери мне очень понятны. Это так естественно, — тихо сказал Артем.
— Иногда человека можно узнать за пять минут, а иногда на это не хватает целой жизни.
— Первое впечатление не всегда соответствует действительности.
— Никто с этим не спорит. Иногда оно отличается от истины, как дверь от окна.
— Странное сравнение.
— Ну почему же. Дверь может выходить в цветущий сад, а окно с десятого этажа смотреть на свалку с мусором. Но и то, и другое, в зависимости от настроения, можно назвать выходом. Вы мне тоже очень нравитесь, Вячеслав. — Нелли окинула взглядом шумную толпу гостей. — Боюсь, что эти люди уже забыли, зачем здесь собрались. Жаль Юлю. Кстати, вы не заметили большого сходства между сестрами? Особенно глаза. Ника так повзрослела. Сама уже стала невестой. Можно позавидовать ее суженому.
Нелли сжала в своих холодных ладонях его руку и быстро отошла. На ее лице промелькнула тень волнения. Что-то ее беспокоило. Она отыскала Нику в другом конце зала, та стояла с рюмкой коньяка в руках. Взяв рюмку у племянницы, она зашептала ей на ухо:
— Кажется, мой трюк с детективом не сработал. Либо он мне не поверил, либо слишком самоуверен. Пожалуй, нам такой парень пригодится. В конце концов, и он может быть твоим верным сатрапом, как Бориска. Иди, деточка, и плесни ему уксуса в глаза.
— Я боюсь его, тетя. Он на меня действует, как удав на кролика. Когда я подхожу к нему на близкое расстояние, у меня голова кружится. Готова упасть перед ним прямо на ковер.
— И это случится. Только не сразу. Возьми себя в руки и действуй. Ты должна оседлать этого дикого мустанга. Выкинь дурь из головы. Ты вступаешь в поединок. Либо банк сорвешь, либо в нищете сгинешь! Вперед!
Ника нашла Артема и дождалась момента, когда он останется один: подвыпившие гости продолжали лезть к нему со своими соболезнованиями. Собравшись с духом, она подошла и встала так, чтобы свет из окон падал на ее лицо. В день печали и скорби светило яркое солнце, на небе не было ни облачка. Ника знала, что в солнечных лучах ее глаза приобретают совершенно невероятный цвет. И она этим пользовалась. Ей нравилось наблюдать, как мужики исходят слюной, впившись в нее, словно пиявки.
Артем почувствовал, что кто-то стоит за его спиной, и оглянулся. Ника поняла, что ее чары на него действуют, но и он мог свести с ума кого угодно. Девушка не зря его боялась. Его глаза цвета изумрудных морских волн тоже стоили немало и не одно сердце разбили. У Ники дрожали коленки, и она так напряглась, что у нее свело челюсти. Ничего похожего с ней никогда не происходило. Только бы не наболтать глупостей! Но все-таки это случилось, Ника ляпнула:
— Хочешь посмотреть, где ее похоронят?
Ничего глупее придумать было невозможно. Надо было выпить еще пару рюмок, может, хмель заглушил бы эмоции. А могло произойти и наоборот…
— Ты хочешь отвезти меня на кладбище?
— Нет. Юлю похоронят на территории усадьбы. Там лежат все наши предки. Тут недалеко. Сможешь идти?
— Конечно, если не торопиться.
— Нам некуда торопиться. — Ника с презрением окинула взглядом шумный зал. — Скоро здесь начнутся пляски и запоют песни. Я не хочу видеть этой мерзости.
Она взяла его за руку и повела к дверям, с силой сжимая его пальцы, потом перехватила его руку чуть выше, у запястья, и поймала пульс. Все то же самое, что и у нее. Сердце парня отбивало не меньше двухсот ударов, а то и больше. Хорошо, что он не слышал ее пульса.
Ника, петляя по аллеям, вела его по запущенной и неухоженной территории парка. Она боялась на него смотреть. Они не проронили ни слова, пока наконец дорожка не вывела их к крохотной часовне из белого камня, сооруженной в прошлом столетии. Купол потускнел, побелка осыпалась, двустворчатая дверь, забитая досками, перекосилась. Ника подвела Артема к самой первой из ряда могил с каменными крестами. Судя по всему, это было первое захоронение в семейном некрополе.