Вариант «Альфа»

– К машине! Улетаем! – скомандовал он.

Боевики не заставили себя ждать. Им не терпелось поскорее покинуть метеостанцию, к которой в последнее время было приковано внимание почти всех российских спецслужб. В Чечне, на подконтрольной территории, находиться гораздо безопаснее. Поэтому чеченцы торопились поскорее покинуть Ставропольский край и оказаться у себя на родине. Салтанов догнал Чернышова уже у самого вертолета.

– Не торопись, полковник, сейчас полетим, – сказал он, схватив Чернышова за руку.

Чернышов вынужденно остановился. Он намеревался первым забраться в вертолет и занять место около аварийного выхода, но Салтанов помешал ему сделать это. Сначала в вертолет погрузились террористы, и только после этого Салтанов подтолкнул Чернышова к грузовому люку:

– Давай, полковник, сейчас твоя очередь.

Ухватившись скованными руками за поручень, Чернышов попытался забраться в вертолет. При этом его нога соскользнула с металлической ступеньки. Сорвавшись, Чернышов наступил на ногу Салтанову. Террорист скривился от боли, но промолчал.

– Ты что, полковник? На ногах не держишься? А ну, пошел! – подтолкнув Чернышова в спину, Салтанов запихнул его в вертолет.

Словно куль, Чернышов ввалился в грузовой салон вертолета, что вызвало бурный смех у находившихся в салоне террористов. Чернышов попытался подняться, но опять поскользнулся и снова упал. Это вызвало новый приступ смеха у боевиков Салтанова. «Все правильно. Так и должно быть, – удовлетворенно подумал Чернышов. – Когда противник смешон, он не опасен. Последние два дня вы провели в большом напряжении, поэтому расслабьтесь и смейтесь».

Полковник Чернышов очень старался создать у террористов впечатление своей полной беспомощности: пусть террористы считают, что, отдав себя в их руки, он полностью покорился судьбе. На это был рассчитан весь спектакль, который с момента прибытия он разыгрывал в лагере террористов.

Ни в Пятигорске, ни в полете к лагерю террористов Чернышов не выпил ни капли. Зато он несколько раз прополоскал рот и смочил алкоголем шею, чтобы от него шел устойчивый запах. Держался Чернышов тоже соответственно. Неуверенные движения, рассеянный взгляд, мимика – все это должно было создать у террористов впечатление алкогольного опьянения. Поэтому смех террористов, вызванный его неловким падением, для Чернышова стал самой желанной реакцией. Смех означал, что обман удался.

Опираясь руками о железный пол, Чернышов поднялся на ноги. Он поморщился и покрутил головой, демонстрируя головокружение. При этом взгляд Чернышова зафиксировал расположение террористов в салоне и местонахождение запасного выхода. Он верно истолковал слова Анофриева о закрытых люках. Сейчас, посмотрев на люк, Чернышов убедился, что ручка запасного выхода уже открыта. Это упрощало задачу. Но, с другой стороны, задача осложнялась тем, что прямо напротив аварийного выхода сидел один из боевиков, закрывая люк своей спиной.

– Давай сюда, – Салтанов схватил Чернышова за наручники и усадил на идущую вдоль борта скамью между собой и одним из боевиков.

При этом террористы плотно сжали Чернышова с боков. Павел попробовал пошевелиться, но это ему не удалось.

– А ну сиди, – зашипел на него Салтанов.

Грузовой люк вертолета захлопнулся. Находящиеся в салоне террористы услышали шум набирающего обороты винта.

Энвер Пашаев занял место в кабине вертолета, рядом с пилотом. Вертолет и его пилот принадлежали Ильдару Набиеву, представителем которого в отряде Салтанова выступал Энвер Пашаев. Поэтому кресло в пилотской кабине Пашаев считал своим законным местом. В мягком кресле сидеть гораздо удобнее, чем на жесткой скамье грузового салона.

Арсен Шамхоев чувствовал себя героем: еще бы, он создал бомбу, от взрыва которой содрогнется вся Россия. Только он сумел в критическую минуту спасти честь своего командира. Теперь Салтанов и весь его отряд будут выглядеть победителями. И Гусейн не может не оценить его заслуги. Шамхоев стремился все время оставаться на глазах Салтанова, поэтому он занял место поближе к своему командиру.

– Ну что, полковник, наша взяла? – прокричал Салтанов на ухо Чернышову.

Нарастающий шум винтов становился все сильнее, поэтому приходилось кричать.

– Ты обещал отпустить меня, – напомнил Салтанову Чернышов.