Разрешение на штурм

– Не знаю, как насчет мяса, а вот водка точно пропадает, – отложив в сторону гитару, Вадим поднялся на ноги. – Андрей Геннадьевич за рулем. Сашке в ночь на дежурство. Так что придется нам с Вами, Ирина, исправлять положение.

Наполнив водкой до половины два пластиковых стаканчика, Вадим протянул один из них Ирине.

– Будем.

Покосившись на Егорова, Ирина залпом выпила водку и, зажмурившись, тут же закашляла.

– Наш человек! – удовлетворенно констатировал Вадим и сейчас же снова наполнил ее стаканчик.

– Нет-нет! Мне уже хватит! – запротестовала Ирина.

Но Чигорин остался непреклонен.

– Теперь на брудершафт, – объявил он.

– Давайте, Вадим, я Вас лучше так поцелую, – взмолилась Ирина.

Егоров решил, что ему пора вмешаться.

– Кончай девушку спаивать.

– Вы нам лучше что-нибудь на гитаре сыграйте, – поддержала Егорова Ирина.

– Желание начальника и женщины – закон, – ответил Вадим.

Он поставил бутылку на землю, взял в руки гитару и, пройдясь по струнам, затянул жалостливым голосом.

Подполковник Матвей Сухостроченко прибыл поездом в город МосквуПолучить повышение досрочное и в столице пожить наяву.А Москва, словно девка бесстыжая, предложила свое сатисфе,Расстелив одеяло лоскутное кабаков, казино и кафе.Подполковник вошел в заведение под названьем «Последний приют»,Где под вечер всегда подполковников с нетерпением любят и ждут.Официантка с глазами и талией обдала ароматом «Шанель»,А Матвей вспомнил жинку Наталью и вонзил в себя первый коктейль.

Ирина слушала Вадима с вытаращенными от изумления глазами. Она и представить не могла, что сотрудник ФСБ в свободное время может распевать блатные песни.

– Опять затянул своего Трофима, – неодобрительно заметил Егоров, решив, что подобный репертуар не годится для Ирины.

Но Ватутин, слушающий песню с явным интересом, тут же возразил ему.

– Да ладно Вам, Андрей Геннадьевич. Нормальная песня.

– И между прочим, поучительная! Так как предупреждает об опасности «медовых ловушек», – поддержал друга Вадим и продолжал.

Вдруг гитара взорвалась аккордами, и на сцену с блестящим шестомВышла женщина с пышными формами и порочно очерченным ртом,И скользя по шесту ягодицами, как по ветке лианы питон,Вдруг сняла с себя лифчик батистовый и швырнула ему на погон.Подполковник бывал в ситуациях и умел распрядиться собой,Но сейчас находился в прострации, выбивая морзянку ногой.А пред ним максимально приближенно, так сказать, возле самых зрачков,Колыхалися груди бесстыжие с механизмом взведенных сосков.Как потом говорили в милиции, подполковник творил чудеса,Разорвал на себе амуницию и метался в армейских трусах,Официанток хватал за округлости, предлагая случайную связь,Позволял себе всякие глупости, безмятежно шутя и резвясь.А на утро, икая отчаянно, подполковник просил пистолетИ, страдая похмельным раскаянием, беспрестанно ходил в туалет.А за темным тюремным окошечком, чуть припудрив помятость лица,Просыпалась Москва понемножечку, не заметив потери бойца.

Ударив последний раз по струнам, Вадим оборвал песню и назидательным голосом произнес: