В другой руке она держала кулинарную лопатку с налипшей по краю яичницей, отчего вид у девушки был очень забавным.
– Я могу хотя бы добриться? – с улыбкой спросил Егоров.
Но Вероника проявила настойчивость:
– Вдруг что-то важное.
– Ладно, давай, – сдался Егоров.
Положив бритвенный станок, он забрал у девушки телефон, но, как только вывел на дисплей полученное сообщение, улыбка мгновенно исчезла с его лица.
– Что там? – с тревогой спросила Вероника.
Егоров молча передал ей телефон.
– «Хантер меня похитил. Здесь бандиты. Спасите!!!» – прочитала Вероника. – От кого это?
– От бывшей подруги Воронцова Жени Рязанцевой. – Егоров сорвал с крючка полотенце и сжал его в кулаке. – Я только вчера разговаривал с ней. Я должен был предположить возможность похищения, обеспечить девушке охрану и не сделал этого! Все. – Он вытер с лица остатки мыльной пены. – Мне надо ехать.
– Я еду с тобой, – решительно заявила Вероника. – И не пытайся меня отговорить. Я такой же сотрудник группы.
Егоров внимательно посмотрел на девушку.
– Собирайся.
Выйдя из ванной комнаты, он набрал номер оперативного дежурного по управлению.
– Полковник Егоров. Общий сбор для моей группы. За лейтенантом Колесниковым немедленно вышлите дежурную машину. И узнайте, кто командует дежурным подразделением «Альфы».
Многомиллионный город еще спал, улицы были практически пусты, и Егоров выжимал из двигателя своей «Шкоды» предельную мощность. Преодолев менее чем за четверть часа путь от Медведкова до Лубянки, он подкатил к центральному подъезду. При его появлении оперативный дежурный поднялся из-за переговорного пульта.
– Ваша группа поднята по тревоге. За Колесниковым машина вышла, должна вернуться с минуты на минуту. Дежурным подразделением «Альфы» командует майор Ватутин, – четко доложил он.
Егоров облегченно перевел дыхание. По крайней мере ему повезло с дежурным подразделением «Альфы». Планировать операцию с незнакомым командиром группы захвата было бы гораздо сложнее.
– Лейтенант Колесников по вызову...
Егоров обернулся. В дверях стоял всклокоченный и заспанный Игорь. Увидев Егорова, он сбился с официального тона: