– А подробности убийства этого таможенника в Калининграде?
– Никакой связи с «Ладогой» там нет и быть не может. Я сам выезжал в Калининград и знакомился с материалами дела. Журналистские домыслы, уверяю вас. Самое элементарное ограбление. Боюсь, что это чистейший «глухарь», потому что, по сведениям оперативников, преступление совершено «залетными». Такие дела раскрываются только случайно, если что-то из похищенного когда-то всплывет.
Президент встал из-за стола и прошелся по кабинету. Родзевич молча наблюдал, пытаясь придумать какие-нибудь успокаивающие рассуждения. О том, как обезопасить себя и выйти из-под неизбежного удара, он размышлял все эти дни, но ничего определенного придумать не мог. Уязвимая цепочка всех махинаций с грузом «Ладоги» могла разорваться в любой момент и привести следствие к нему, Родзевичу. Хорошо хоть от СКАТа он избавился надежно и определенно. Полученная им сумма за эту операцию перекроет все неприятности, если его и выгонят с работы. Но вот история с «Ладогой» может обеспечить ему очень много лет тюрьмы. Большие дяди смогут остаться в стороне, а страдают в таких случаях, как всегда, рядовые исполнители. Слишком шаткой была позиция Родзевича, который санкционировал внеплановый заход в Калининград «Ладоги» на докование. Был, правда, и соответствующий Акт, но были еще и три человека из экипажа судна, которые также знали, что это «липа», были несколько человек на судоремонтном заводе, которые знали, что работы «липовые». Опять же, о контрабандном грузе имелась информация еще и у тех, без кого не обойтись и на калининградской таможне, и на финской. Существовали люди, которые оборудовали на «Ладоге» трюмное помещение для груза, и люди, организовавшие захват судна.
Слишком много было тех, кто оказался в курсе этой махинации. А если учесть, что еще есть обиженные конкуренты, которые могут в любой момент получить исчерпывающую информацию и выдать ее органам…
Короче говоря, Родзевич в этой ситуации висел на волоске, и безопасность его зависела от множества неподконтрольных ему случайностей.
Через несколько часов катер вошел в скрытый густой растительностью залив. Торин чувствовал себя уже значительно лучше. Ссадины и раны его были обработаны Веденеевой еще во время пути на базу. Кстати говоря, Доронин сделал для себя одно маленькое открытие.
Ира Веденеева, всегда ровная, сдержанная в поведении и вообще в выражении своих эмоций, неожиданно раскрылась. Когда Торина затащили в каюту катера и включили свет, то все присутствующие увидели, как пираты отделали их командира. Один страшный ожог на руке уже говорил о том, что Андрею Петровичу пришлось вынести. Правда, Доронин и Привалов тоже имели кое-какую подготовку в плане блокировки боли, но даже они не знали о способностях командира. Поэтому все, кто видел этот ожог, были в крайнем ужасе. Что уж тут говорить о Веденеевой! Не стесняясь своих товарищей, она растолкала всех и бросилась сама оказывать помощь Торину. Слезы ручьем лились из ее глаз, но она, кажется, этого не замечала. Шмыгая носом и что-то шепча, она стала быстро обрабатывать раны, делать уколы. Руку Привалова, который попытался ей помочь, она отшвырнула с такой силой и решительностью, что никто уже не пытался вмешиваться.
«Вот оно что, – догадался Доронин, – оказывается, наша Ирка влюблена в командира». Только умело скрывала это ото всех, в том числе и от самого Торина. Ни взглядом, ни намеком она ни разу не выдала своих чувств. «Вот так вот, друг Вовка, – подумал Доронин о Привалове, – ни ухарством, ни показной лихостью не завоевываются девичьи сердца. А ты свой петушиный хвост перед ней распускал. Да что Привалов? Все мы Деду в подметки не годимся».
И вот через несколько часов Торин уже сидел и внимательно слушал рассказ Горбачева, потом все записанные телефонные разговоры с комментариями Николая о местонахождении каждого абонента в момент связи. Все это время он только одобрительно кивал, но спецы, а особенно Горбачев, понимали, что командир очень доволен той информацией, которую Николай смог получить.
– Шустрые вы ребята, только не в меру, – наконец задумчиво проговорил Торин, – поспешили вы с моим освобождением. Я не сразу понял, что охранники были обкуренные. Думал, вы их нормальными вырубили, вот и решил, что уже наследили. Все моя слабость была виновата.
– Почему это поспешили? – не понял Доронин.
– Не все я выяснил, что собирался. Для того и в плен пиратам сдавался. Ну да ладно. Факт того, что нас элементарно заказали, подтвердился. Тебе отдельное спасибо, Коля, что так тщательно выполнил задание.
– Это что же, все из-за «Ладоги»? – смело спросил Горбачев, окрыленный похвалой и сознанием собственной значимости.
– Нет, – ответил Торин, – просто это совпадение по времени. Кто-то попытался выйти на наших работодателей, чтобы понять, кто мы и откуда. Вышли, естественно, первым делом на Родзевича. Купили его, вот он и организовал нашу гибель дурацким приказом на физическую охрану «Охотска».
– Так его же президент потом спросит, зачем он отдавал такой дурацкий приказ, – удивился Привалов.
– А откуда президент узнает, что был именно такой приказ? – возразил Торин. – Родзевич выдаст любую легенду, которую проверить невозможно, потому что мы все мертвы.
– Значит, «ожить» мы должны в подходящий момент с козырями против Родзе-вича на руках? – спросил Корнеев.
– Козыри у нас уже есть. Но их достаточно, чтобы его просто выгнали с работы. Поэтому нам нужно раскрутить ситуацию с «Ладогой» и прижать его к стенке по полной программе.
– Да, и желательно к тюремной стенке, – поддакнул Доронин.