– Щас! Только ствол на предохранитель поставлю.
– Выполняй приказ, мусор, или я убью девку!!! – заорал Адаев.
– Да что ты? А кем прикрываться будешь? Давай-ка, Ачил, бросай ствол, отпускай девчонку, и тогда – слово офицера – я не разнесу на куски твою глупую башку.
– Убью, тварь!
– Так чего ждешь? Стреляй!
Адаев не ожидал подобного поведения Шепеля. Прижав еще сильней к себе девчонку, он лихорадочно искал выход из положения, понимая, что не успеет первым выстрелить в стоявшего у «Форда» спецназовца – тот опередит. И заложницу убивать нельзя, тогда он окажется без защиты и его расстреляют на месте. А Адаеву хотелось жить. Очень хотелось.
Этой заминкой воспользовался Шепель. Он знал, что Ким и Дрозденко отработали подельников Адаева, слышал взрыв «РГД». И сейчас один из них через соседнюю квартиру перешел в подъезд, ожидая момента напасть на террориста сзади, а второй следит за обстановкой с балкона квартиры Мамедова. Михаил посмотрел на балкон, увидел Кима и тут же перевел взгляд на террориста. Адаев машинально вскинул голову и также увидел еще одного спецназовца. И допустил ошибку. Перебросив пистолет из правой руки в левую, бандит на мгновение выставил ее вверх и выстрелил по балкону Мамедова.
Одновременно нажал на спусковой крючок и Шепель. Пуля его пистолета пробила предплечье бандита и выбила «ПМ» к двери подъезда, откуда на Адаева прыгнул Дрозденко. Одним выверенным ударом он лишил сознания раненого бандита. Девушка отбежала в сторону и присела на корточки, закрыв голову руками. Она находилась в шоке.
Шепель, вложив пистолет в карман легкой куртки, поднял голову и крикнул:
– Ким!
– Я, командир, – перегнулся тот через балкон.
– Живой?
– А что мне будет? Отработали Ачила?
– Конечно! Вон лежит под навесом подъезда. Андрюша приложился так, что сомневаюсь, жив ли тот! А ты чего торчишь на балконе, как курица на насесте? Спускайся, пора сваливать!
Майор подошел к лежавшему на бетонных ступеньках Адаеву, ударил ногой по ребрам. От боли Адаев очнулся. Взвыл:
– Взяли, суки? Твари, мрази! Всем головы отрежу, кожу с живых сдеру. У-у, паскуды!
Михаил нагнулся к нему:
– Еще хоть одно слово, и я отстрелю тебе яйца, придурок. А я слово держу!
– Руку перевяжите! Больно! – попросил Адаев.
– Я же тебя предупреждал!