– Без них.
– Выкладывай.
– Ален Данглар тебе не соврал: уходить этим ребятам на яхте, рейсовым или частным бортом или даже «вертушкой» – не получится: здесь у префекта действительно все схвачено, да и радары: доложат немедленно, а он уж найдет, как распорядиться полученными сведениями. Даже если их возьмут на материке, далеко они не утопают: Саратона – остров специфический, ты же знаешь, и барон Данглар в иных своих приказах – весомее генерала; Интерпол, береговая полиция, да кто угодно – на уши встанут, чтобы выполнить его распоряжение.
– Боятся, что накажут?
– Наказание, конечно, хороший стимул, но для низших животных. Для людей важнее поощрение. Выполнение даже просьбы Данглара, а он и приказы всегда отдает очень вежливо, открывает для любого чина на материке путь к скорой карьере. Вот и прогибаются. Благосклонности нашего дорогого барона стремятся добиться очень даже высокие чины Евросоюза. Почему, тебе объяснить?
– Он близок к сильным мира.
– Он очень к ним близок. Он – один из них.
– А держится скромнягой.
– Положение некоторых людей – и не только на Саратоне – таково, что им нет нужды его демонстрировать: все посвященные знают и так, а непосвященным – и знать необязательно.
– Ты – знаешь. Ты – посвященный?
– Н-н-нет. Просто я долго на Саратоне.
Гонзалес запнулся в ответе, или мне показалось?
– Так далеко мы едем?
– Почему ты не спросишь просто: куда?
– В России спрашивать «куда» – плохая примета.
– Недалеко. На северо-запад.
– Если мне не изменяет память...
– Не изменяет. Берег там высок и скалист.
– Дельтаплан?
– Или парашют-крыло.