Дверь мне отворил Мишка. Секунда — и он повис на моей шее.
— Ма-ама! Дядь Женя прише-ол!! — заорал мне в ухо.
В однокомнатной квартире вкусно пахло бисквитом; из кухни веяло теплом от включенной духовки — совсем как при маме, когда мы жили здесь втроем.
— К кому это сегодня ангел прилетел? — спросил я племянника, придав голосу максимум загадочности.
— Какой ангел? Который Карлсон, да?
Вытирая полотенцем руки, из кухни вышла Танька.
— Сегодня у него день рождения, — сообщила нравоучительно, — а «ангел» — это совсем другое… Разбогател? — забрала, у меня букет.
Пройдя в комнату, я водрузил Мишку на плечи.
— Поздравляю, поздравляю, счастья, радости желаю! — Подпрыгивая к потолку в такт дурацкому двустишию, приседал каждый раз — так, чтобы расстояние от пола до потолка казалось Мишке как можно большим, и у него возникло ощущение полета. В его смехе звучали нотки испуга и радости. Стряхнув племянника вверх тормашками на диван, я вручил коробку: — На!
Он тут же впился зубами в узел бечевки. Воспользовавшись паузой, я жестом фокусника извлек из кармана долг и переложил в Танькин фартук.
— Мерси, — чмокнул ее в щеку. — В одиннадцатый раз поздравляю с днем рождения моего племянника.
— Спасибо. Мой руки, я на стол подаю.
— Ух ты-ы-ы-ы!.. — потрясенный Мишка держал новенькие перчатки, как арбузы, еще не в состоянии сообразить, что с ними делать дальше. — Спасибо, дядь Женя!
— Носи на здоровье, — я натянул перчатку на худенькую Мишкину руку и начал усердно затягивать шнуровку.
— Твой дядя в своем репертуаре, — вздохнула Танька. — Нет бы хорошую книжку племяннику подарил или машинку!
В поисках скатерти она перебирала стопку белья в комоде, а ворчала так, для порядка. Мишке я не то чтобы за отца, но, по крайней мере, за единственного в доме мужчину. Сестра оберегает чадо от всех и вся: водит в школу за сто метров от дома, а когда он играет во дворе со сверстниками, не отходит от окна. Я же придерживаюсь другого мнения о воспитании, но у этого мнения есть существенный недостаток: оно не подкреплено личным опытом.
— Не надо машинку, — мотнул головой Мишка. — Я буду боксером, как дядя Женя.
— Правильно, племяш, — засмеялся я, принимаясь за вторую перчатку, — не можешь дать в морду — не проживешь, — последние слова произнес нарочито громко, чтобы поддеть Таньку на кухне.
— Жека, перестань! Чему ты учишь ребенка?
Я не ребенок, я боксер! — Мишка соскользнул с дивана и нанес мне пару ударов в корпус. Я упал навзничь, имитируя нокаут.