— Пошли к ней! — открывая дверцу, позвал Павлов.
Буров уже стоял возле машины. Сердито взглянув на Константина, Алла пошла вперед.
— Чему обязан такой честью? — насмешливо поинтересовался Гольских у вошедшего в небольшую уютную комнату Люсина.
— Да просто проведать, — угодливо улыбнулся тот. — Мало ли что может понадобиться…
— И зря! — грубо отрезал Николай Степанович. — Мне от вас никогда и ничего не надо было. Это вы вместе со своим начальником куски с моего стола собираете!
Увидев промелькнувшую в глазах милиционера злость, он некоторое время, ожидая ответа, молчал. Затем, презрительно отвернувшись, брезгливо сказал:
— Так что пошел вон!
Люсин, оглянувшись на стоящих у двери, явно смущенных таким приемом двух молодых милиционеров, шагнул вперед:
— Зря вы так, Николай Степанович, ведь кто его знает, что завтра будет. А милиция, какая бы она ни была, при любой власти нужна.
— Да ты, никак, мне угрожать вздумал? — удивленно повернулся к нему Гольских.
— Я просто говорю так, как есть, — решил остаться в глазах подчиненных «крутым парнем» майор.
— Да ты, видимо, забыл, — вкрадчиво начал Николай Степанович, — кем ты был. Или, может, тебе напомнить кое-что?
Люсин испуганно взглянул через плечо на изумленные лица милиционеров.
— Николай Степанович, — моментально сменив интонацию, заискивающе начал он, — вы меня неправильно поняли. Я хотел ска…
— Иди к черту! — неожиданно заорал Гольских и, демонстративно повернувшись к милиционерам спиной, подошел к раскрытому окну.
— Вы это… — побледнев, просяще заговорил Люсин, — понимаете…
— Убирайся, — совсем тихо, как-то устало бросил Гольских.
— Алла? — удивленно воскликнула открывшая дверь невысокая плотная женщина в тренировочном костюме. — Ты от…
— Здрасте. — Опередив Бочарову, в комнату быстро вошел Павлов.
Испуганно вскрикнув, женщина бросилась на кухню. Буров проскочил мимо напарника, длинным прыжком догнал ее и плотно зажал ей рот ладонью. Обхватив другой рукой ее талию, оттеснил к стене.