— Действительно, — усмехнулся тот. — Вячеслав прав. Я однажды в ресторане был, когда у Психа губа задергалась. Жуткое зрелище! — Интеллигент, вспомнив это, передернул плечами.
— Из-за чего его Психом прозвали, нам ясно, — недовольно взглянула на него Нина. — Но что он за человек, я так и не поняла.
— Бандит, — коротко ответил атлет. — Самый настоящий бандит, профессионал. И поэтому никто, даже менты, не верят, что он на дело, тем более с трупами, пьяный пошел, да еще уснул там. У него железное правило: профи на работе не пьет!
— Значит, кто-то напоил его и убил Сушко, его жену, охранника, забрал ожерелье и ушел, оставив Психа вусмерть пьяным, — тихо сказала блондинка. — Но для чего? И где тогда ожерелье? То, что его ни у кого из западных дельцов, занимающихся этим делом у нас, нет, это точно. Тогда где оно?
— А почему Черкесы охотятся на Психа? — спросила Нина.
— Он ихнего брата Гришку убил, — объяснил Вячеслав.
— А почему ему за это ничего не было?
— Собственно, это просто разговор, — Вячеслав пожал плечами. — Черкес с любовницей Психа, пока тот сидел, спутался. А он сбежал. И вскоре в сквере труп Черкеса нашли. После ареста на Психа хотели навесить это дело, но доказать ничего не смогли.
— А почему тогда Черкесы хотят убить Психа?
— Они уверены, что он убил Гришку, — вмешалась Тоня. — Им про это Сажина сказала. Они ее хотели прибить, но передумали. Им Псих нужен. И они найдут его!
— Надо их опередить, — требовательно сказал вошедший в комнату Старик.
— Если Псих поверил Лютому, он у нас в руках, — сказал атлет.
— А вдруг их солдаты убьют? — с тревогой в голосе спросила Нина.
Положив руку на упругое бедро молодой женщины, закинув другую за голову, Лютый с удовлетворенной улыбкой смотрел в потолок.
— Псих — фраер башковитый, — с уважением пробормотал он.
После того как они спустили «москвич» в обрыв, пошли искать какую-нибудь деревню. Псих вел его на удивление уверенно, изредка выходя на дорогу и читая указатели. Под вечер вышли к небольшому поселку. Затаились в густой чаще, около часа наблюдали. Считая это лишним, даже почти трусостью, Лютый демонстративно перевалился на спину и, катая в зубах соломинку, от нечего делать разглядывал темнеющие облака.
— Тебя это обрадует, — услышал он насмешливый голос подельника. Выматерившись, Лютый перевернулся на живот, взглянул на дома. И тут же плотно вжался в траву. Перед большим каменным домом стоял милицейский «уазик». Собравшейся вокруг него небольшой группе людей что-то говорил высокий милиционер с автоматом за плечом.
— Вот бы влипли, — выдохнул Дубов и виновато покосился на подельника.
Минут через двадцать милиционеры уехали.
— Стемнеет совсем — пойдем в деревню, — спокойно сказал Псих.