Где же он, этот кваzи…
Наконец я заметил, как шевелится высокая трава в стороне от восставших. Кваzи, наверное, лежал в траве, командуя своим воинством. Это было чертовски опасно, всё-таки полдюжины восставших, да ещё и управляемые разумной тварью…
Но оставить их так я не мог.
Вначале надо было прикончить кваzюка.
Потом разобраться с восставшими.
Я взял мачете поудобнее и пошёл туда, где затаилась тварь. Пока он будет вставать, пока отдаст приказ…
Но кваzи не лежал.
Он стоял среди травы, глядя на свой отряд и водя ручонкой влево-вправо. Ему было года три-четыре. Маленький мальчик-кваzи, обнажённый, только на одной ножке сохранились остатки носка или колгот, кольцом обхватившие голень. Серовато-голубая кожа отблёскивала на солнце.
То ли он недавно возвысился. То ли просто блуждал невесть сколько по лесу, захватывая своей волей восставших. Что он помнил? Что он понимал о происходящем?
Мальчик повернулся и посмотрел на меня. Хорошенький большеглазый мальчик. Кваzи-мальчик.
– Дядя! – закричал мальчик, глядя на меня. На его лице появилась радостная улыбка. – Дядя!
Он потянулся ко мне, в полной уверенности, что я возьму его на руки, унесу его из этого странного места, от этих странных дедушек и бабушек, отведу домой, к маме.
Восставшие старики застыли, глядя на меня жадными голодными глазами.
Я повернулся и побежал.
– Дядя! – кричал мальчик вслед. – Дядя!
Я никогда в жизни не бегал так быстро. Ни до, ни после.
Остановившись в дверях, я разглядывал неожиданных террористов.
Два старика – не назвал бы их особо крепкими, всё-таки это были старики далеко за семьдесят, но высокие, с прямыми спинами. И старушка, невысокого роста, худенькая, с костлявым лицом, но с таким цепким взглядом, что я понял – она тут главная, и её надо опасаться больше всех. К тому же лицо старушки казалось смутно знакомым, хотя я был уверен, что мы не встречались.
– Мир вам, люди добрые! – приветствовал я. – Войти позволите?
– Входи, раз пришёл, – кивнул один из стариков, с лысой, как бильярдный шар, головой. – Только без баловства.