Ужинали молча — говорить было не о чем. Стафийчук ел неторопливо, аккуратно. Пистолет положил на край стола, все время поглядывал на окно, прислушивался к скрипу старого ясеня. Потом начал задавать вопросы, быстрые, резкие, как на допросе:
— Давно приехала?
— В воскресенье.
— Зачем?
— Детей учить.
— Чему?
— Чему меня учили.
— Чему тебя учили?
— Многому, — наивно сказала она, — математике, географии, литературе…
— Я не про то. Сам учитель — знаю. Любви к Украине в том институте тебя учили? К свободной и вольной?..
— Да, — кивнула головой Мария. И спросила сама: — Ну какой ты учитель? Оружие учителя — знания, а не вот это… — указала на пистолет.
Стафийчук встрепенулся и запальчиво сказал:
— Если хочешь знать, я литературу преподавал. Ты тоже?
— Нет, я математик.
Пока Мария мыла посуду, Стафийчук подошел к полке, посмотрел книги.
— «История ВКП(б)», — прочитал он вслух и раздраженно бросил: — Может, ты еще и коммунистка?
— Нет, комсомолка.
— Одно и то же.
— Я с Восточной. У нас вся молодь — комсомольцы, — не то объяснила, не то возразила Мария.
— Читаешь не те книжки. Я тебе передам такие, которые написаны настоящими украинцами. А то дуже ты пропахла восточным москальским духом…