— Пусть идет, — не приказал, а скорее посоветовал Лисовский.
— Давай условимся так: наши ребята незаметно тебя подстрахуют, — предложил Учитель.
— Не надо, — уже увереннее нажимал на начальника райотдела лейтенант. — Если доверять, так до конца. Я все взвесил — осечки быть не должно.
— Хорошо. А с чем ты придешь к Чуприне?
— Как с чем? — не понял Малеванный. — Буду ориентироваться по обстановке.
— Так не пойдет. Мы должны предугадать, зачем и для каких целей понадобилась Чуприне эта встреча, что он от нее ждет и что мы можем ему предложить. Вот к примеру. Он тебе скажет: «Письма вы пишете хорошие, и все в них правильно. Только вынесен мне смертный приговор, и не дурак я, чтобы из лесу выйти и сразу к стенке стать». Что ты ему ответишь?
Малеванный задумался. А в самом деле? Ведь не пообещаешь же отменить приговор — не в его это власти, да и нет пока таких мотивов, которые привели бы к пересмотру. А тут требуется абсолютно четкий ответ.
— Давай попытаемся продумать наперед весь ход вашего рандеву, — предложил майор. — У нас еще есть в запасе часа два…
Когда они втроем закончили отработку предстоящей операции, зимний вечер уже давно лег на сады, на красную черепицу домов — надо было торопиться. Малеванный встал из-за стола. Оружие он оставил в райотделе. Майор проводил его до двери, сказал, что будет дожидаться возвращения.
— Счастливо, — скупо пожелал Лисовский.
Несколькими часами раньше — ему предстояло проделать путь гораздо длиннее — собирался в дорогу Роман Савчук, он же Чуприна. Роман проверил автомат, диски к нему, затолкал короткий «шмайсер» под полу ватника. Осмотрел маузер. Подумал и положил в карманы круглые, как яблоки, «лимонки». Вылез из бункера, махнул рукой на прощанье Рену — проводник не стал его провожать до границ базы, как Дубровника. Уже уходя, Чуприна уточнил:
— Я могу действовать самостоятельно — правильно понял вас?
— Так, — подтвердил Рен. — Главное — прибрать к рукам эту Офелию, откуда она выдряпалась на нашу голову…
«Пень горелый, — беззлобно ругался в душе Чуприна. — Хоть бы слово доброе на дорогу сказал — ведь очень просто могу не возвратиться, сколько уже ушло отсюда и как в воду…»
Он уверенно шагал через чащобу, размышляя о том, что нет действительно для Рен а ничего святого на земле: ни родины, ни семьи, ни друзей. Убили старого его приятеля Дубровника — даже для виду не огорчился, сразу стал прикидывать, как гендляр на ярмарке, какой убыток принесет ему эта смерть. Рушатся все их надежды — Рен только и думает, как бы выжить, убраться подальше из этих мест. И давно бы уже смылся отсюда, да боится, что если сделает это без благословения закордонного провода — придется ему по чужим городам нищим скитаться. Заграничные фюреры не любят, когда нарушают их приказы. А если будет такое решение, прибудет Рен в Мюнхен в славе — денежные дотации, мемуары, ореол борца и «несгибаемого лыцаря»… Вдруг еще и американцы, как «специалисту», службу предложат — куда лучше.
Роман сплюнул со злости и пошел быстрее, сердясь на себя. «Что это со мной происходит? — подумал. — Или безделье одолело? Мысли в голову лезут — будто кислиц объелся…» А тут еще вспомнилось наставление Рена поближе сойтись с этой курьершей: «Звидныкувач[40] старый, знает же, что у меня Ева и Настуся, так нет, к закордонной стерве в постель толкает, чтоб плохого о нем не ляпнула…»
… Малеванный вышел из села, прислонился к придорожному дереву, затих. Стоял долго, прислушивался к ночным звукам. Все было спокойно, звезды крупно и ярко попятнали небо, затихал медленно сельский вечер. Только однажды почудилось Малеванному, будто скрипнул снег под чьим-то осторожным шагом. Но подозрительный шум не повторился, и Малеванный направился к кромке леса.
Шли навстречу друг другу два человека. И каждый нес свою думу.
Лейтенант чувствовал себя так, будто ему чего-то не хватает такого, к чему привык. Он вдруг понял, что впервые за несколько лет идет без оружия — пистолет не оттягивает своей тяжестью ремень — это было так здорово, что Малеванный даже присвистнул от удивления. «А ведь придет такой день, когда можно будет сдать пистолет старшине и сказать: „Все, вырубили весь чертополох“», — подумал лейтенант. Но сразу же появилось ощущение опасности, Малеванный прикинул, как легко бандитам его сейчас убрать: очередью из-за дерева, внезапным ударом ножа, десятком других способов, которые применяли бандеровцы.
Лес, темный и враждебный, навалился на него со всех сторон. Могучие деревья застыли неподвижно, упираясь верхушками в звездное небо.
ebooksa