Успеть к полуночи

Официант принес кофе. Маганхард прочел письмо, крякнул и вернул его мне. Я спрятал его обратно в карман и сказал:

— Что ж, надеюсь, на этом инцидент с Робером Грифле, полисменом, исчерпан. Если нам повезет, он не очнется до самого Берна. Однако, боюсь, это означает, что нам снова придется изменить маршрут. Теперь мы не рискнем сесть на поезд, идущий через Берн.

— Лично я надеюсь, что мы вообще больше не станем разъезжать на поездах, — холодно заявил Маганхард. — Похоже, они только создают нам лишние проблемы. Мы можем взять здесь напрокат машину.

Я покачал головой.

— В Лозанне я не желаю оставлять след. Не забывайте, что этот малый, Грифле, рано или поздно придет в себя и заговорит, — а в последний раз он видел нас именно в Лозанне. Он приложит усилия и нападет здесь на наш след. Нет, думаю, нам лучше отправиться в Монтрё и продолжать путь оттуда.

Судя по всему, эта идея никому не пришлась особенно по вкусу.

— Мистер Кейн, я приехал в Швейцарию не на экскурсию, — заявил Маганхард. — Мы отъехали от Женевы всего на шестьдесят километров, и Монтрё нам совершенно не по пути. Чтобы попасть туда, мы будем вынуждены сделать изрядный крюк. Даже если мы и раздобудем там машину, нам придется проделать двойной путь, чтобы вернуться на основной маршрут.

— Верно. Потому-то я и надеюсь, что они не ожидают от нас такой глупости — решат, что мы не такие идиоты, чтобы туда ехать. Кроме того, там живет один человек, с которым я весьма хотел бы повидаться.

— Знаете, мы здесь находимся не ради вашей светской жизни!

— Смею заметить, что только благодаря моей светской жизни мы и добрались сюда. Едем в Монтрё.

Глава 22

В Монтрё мы прибыли только в десятом часу; железнодорожное сообщение оставляет желать лучшего, и если вам когда-либо доводилось бывать в Монтрё в апреле, то вы знаете, почему. Никто из тех, кто проводит там зиму, никогда не прибегает к услугам железной дороги; если с «роллс-ройсом» произошли какие-либо неполадки, они берут напрокат «мерседес» и не знают, куда деваться от стыда.

Монтрё — это одно из тех мест, куда утекают, чтобы бесследно исчезнуть, английские деньги. Он словно специально создан для тех, кто считает Бермуды и Нассау чересчур вульгарными и чересчур американскими, а кроме того, тамошние аборигены становятся все более наглыми и чванливыми. В Монтрё местные жители никогда не проявляют чванства и наглости; с сентября по май в отелях не подают ничего иного, кроме как ростбиф с карри, причем неукоснительно следят, как бы не приготовить его слишком хорошо. В столовых полным-полно сентиментальных старых дам, которые способны разорить вас подчистую, включая ваши последние полдюжины акций «Шелл Ойл». И всякий, кто носит бороду или держит в руках гитару, ровно в полдень рискует подвергнуться массированной атаке инвалидных кресел на колесах.

Все это, вместе взятое, и определило мой выбор. Если только доставляемый сюда авиапочтой выпуск «Таймс» не содержал какой-нибудь информации о Маганхарде, в Монтрё, вероятно, никто о нас и слыхом не слыхивал.

Поскольку находились мы no-прежнему в довольно людных местах, я предложил Харви вернуться к системе передвижения парами, прикрывая Маганхарда и девушку сзади и держась от них на расстоянии пятнадцати ярдов. Я решил, что ситуация складывается для нас вполне благоприятно швейцарская полиция не перекрыла железнодорожный вокзал в Женеве, так что, похоже, они пока не получили приказа арестовать Маганхарда. Грифле, конечно, испортит все дело, когда очухается, однако на то, чтобы разослать повсюду сообщения, потребуется какое-то время.

Следуя моим инструкциям, Маганхард уселся в кафе, расположенном ярдах в двухстах от железнодорожной станции. Мы с Харви заняли столик неподалеку от него, и я принялся просматривать газеты, купленные на станции.

Я нашел то, что искал, в «Журналь де Женев»; должно быть, именно за этим и охотился полицейский по имени Робер Грифле. В конце концов им удалось-таки раскопать фотографию Маганхарда восьмилетней давности. Судя до всему, это была карточка, сделанная для паспорта, впрочем, Маганхард и в жизни весьма смахивал на паспортное фото. И за восемь лет он не особенно изменился: все то же квадратное лицо, очки в массивной оправе, густые черные зачесанные назад волосы. Люди, владеющие акциями на десять миллионов в электронной промышленности и яхтой в Атлантике, быстро не старятся.

Заметка, сопровождавшая фото, несколько меня успокоила — информация исходила от французской полиции, охранявшей границу в районе Женевы. Границу они заблокировали так, что там не проскочит и мышонок.

У жителей Женевы нет ни малейших оснований бояться этого монстра-насильника. Вполне вероятно, он и близко не подойдет к швейцарской границе, поскольку Сюрте следует за ним буквально по пятам.

На вопрос, кто сопровождает Маганхарда, представитель полиции ответил откровенно и весьма неопределенно; все, что ему было известно, — это что лично он их не боится. Далее следовал пространный отчет репортера о том, как он обходил пограничные посты и какие вопросы задавал на каждом из них.