Успеть к полуночи

— Мне надо поспать. — Он посмотрел на Маганхарда. — Мне будет очень жаль, если вас за это время пристрелят.

Я-то знал, что ему требовался не столько сон, сколько хорошая выпивка, но пусть уж лучше он будет утром вялым от транквилизаторов, чем уставшим после бессонной ночи, проведенной в борьбе с безудержной жаждой.

Мадам в очередной раз пожала плечами и увела его наверх.

* * *

После обеда Маганхард решил, что пора связаться с Лихтенштейном, да и я вспомнил, что обещал позвонить Мерлену. Мадам заверила нас, что в доме мэра есть «совершенно надежный» телефон, причем сказала это так уверенно, что я пришел к выводу, что мэр должен Мелье, и немало.

Маганхард заявил, что не может раскрывать мне информацию, которую Мерлен должен передать в Лихтенштейн. Честно говоря, я не горел желанием звонить в Лихтенштейн по прямой линии, но поскольку целью всего путешествия было спасти бизнес Маганхарда, то спорить с этим было трудно. Звонить в дом мэра мы пошли вместе с мисс Джармен — разумеется, сам Маганхард не вел подобных переговоров.

Продиктовав телефонистке номер, она повернулась ко мне.

— Когда мы будем в Лихтенштейне? Мне надо сообщить время.

— Если повезет, то завтра вечером.

— Насколько повезет?

— Основательно. Если они перекрыли границу, то, возможно, нам придется дожидаться темноты.

Она озабоченно нахмурилась.

— Если к сегодняшнему вечеру нас не поймают, то не решат ли они, что упустили нас окончательно?

— У вас неправильное представление об образе мыслей полицейских, — покачал я головой. — Если они нас не поймают, то решат, что мы еще и не пытались перейти границу. К несчастью, они будут правы.

В этот момент нас соединили с Лихтенштейном, и я отошел, чтобы поболтать с мэром.

Глава 11

На следующее утро в половине восьмого мы сидели в гостиной с мадам Мелье и мисс Джармен и пили черный кофе. Нельзя сказать, что теперь жизнь казалась прекрасной, но у меня по крайней мере было чувство, что рано или поздно все будет в порядке. Поговорив по телефону с Мерленом, я еще час просидел с Мелье за бутылкой, вспоминая старые добрые времена и расспрашивая про общих знакомых. О Жиле мы не говорили.

Мелье вошел в дом откуда-то с улицы, хлопнул меня по плечу и сказал мадам несколько слов, смысл которых я не успел уловить. Она повернулась ко мне и поцеловала в щеку.

От этого я проснулся окончательно.

— Mais… pourquoi?[43] — начал я.

— Мне кажется, это из-за цветов, — сказала девушка. — Помните те дикие нарциссы, которые вы вчера вечером положили на могилу их сына? Наверное, он их заметил.