— Довольно верно — пока что. Я владею тридцатью тремя процентами корпорации.
— Одной третью.
— Нет, мистер Кейн. — Он позволил себе едва заметную улыбку, что для него было равнозначно громкому хохоту. — Вы знаете другие преимущества регистрации в Лихтенштейне, помимо налоговых?
Я пожал плечами.
— Наверное, тайна владения.
— Вы правы, — сдержанно кивнул он. — Постороннему вовсе не обязательно знать, кому принадлежит компания. Так вот, позвольте объяснить: я владею тридцатью тремя процентами. Весь пакет акций распределен следующим образом: тридцать три, тридцать три и тридцать четыре процента.
Теперь он начинал получать удовольствие от моего невежества.
— То есть голос владельца тридцати четырех процентов акций перевешивает ваш или второго совладельца, но не обоих. И кто же они?
— Вторые тридцать три процента принадлежат герру Флецу, гражданину Лихтенштейна. Он также управляет повседневными делами компании, а кроме того, входит в совет директоров в соответствии с недавно принятым законом, по которому в совет директоров подобных компаний должен входить гражданин Лихтенштейна. — По его голосу я понял, что в этом и заключается единственная ценность герра Флеца.
— И кто же владеет тридцатью четырьмя процентами? — спросил я, когда он умолк.
— Видите ли, мистер Кейн, проблема в том и заключается, что мы сами этого точно не знаем.
Я сделал глоток «Пинеля», который, как выяснилось, мне налила Жинетт. Неплохо, но и не более того.
— Извините, но я не понял, — покачал я головой. — На правах главных пайщиков вы можете поднять все документы «Каспара» и узнать имена всех владельцев. — Я застыл, пораженный внезапной догадкой. — Или мы говорим об акциях на предъявителя?
— Так оно и есть, — мрачно кивнул Маганхард.
— Господи, а я-то был уверен, что они канули в прошлое вместе с хористками, пившими шампанское из туфелек! Да-а, теперь вы и в самом деле можете рассчитывать на неприятности.
Он помрачнел еще больше.
— Мы пошли на это, чтобы избежать утечки информации. В любой компании есть управляющие, которые в той или иной степени в курсе их дел… А у них есть жены и дети, которым они могут проговориться. Но когда имеешь дело с акциями на предъявителя…
— Я все это знаю.
Акции на предъявителя. Кусочки бумаги — сертификаты — подтверждают право на владение таким-то количеством акций такой-то компании. Но без имени владельца, проставленного на сертификате или в документах компании. Клочки бумаги, которые могут принадлежать любому, кому посчастливится ими завладеть, если только кому-то еще не удастся доказать свое право на них. Когда они переходят из рук в руки, это не фиксируется ни в каких документах, и никто не платит гербовый сбор. И практически невозможно доказать, что они поменяли владельца только потому, что кто-то сумел запустить руку в чужой карман.
— Ну ладно, — кивнул я. — Кому должны принадлежать эти тридцать четыре процента?
ebooksa