– Не знаю. Меня будто прожгло насквозь. Я, по-моему, даже отключилась.
– Я тоже. Такое впечатление, будто я парю, такая легкость во всем теле.
– Это ты исповедался богине любви, все твои грехи ушли через меня в землю.
– Занятная трактовка. А с другой стороны, в этом что-то есть. Но теперь-то мне позволено будет помыться?
– Иди. Я получила, что хотела. Только кто бы подсказал, что с этим делать?
Приняв душ, они плотно поели, со зверским аппетитом истребив неимоверное количество съестного, а потом наперегонки бросились в спальню, чтобы упасть в кровать и проспать до самого вечера.
В «ПосейДон» они выбрались только к девяти вечера, разминувшись с Глушко на целый час, за что Денису пришлось выслушать от Толика всю правду о себе, о Наташе и всех родственниках до десятого колена. Наташа была необычно задумчива и даже грустна, и Денису пришлось приложить всю силу своего обаяния, чтобы хоть немного развеселить ее. Этому помогла и бутылка «Цимлянского игристого», которую они выпили, пока ждали ужина.
– Знаешь, Дэн, сегодня мне стало по-настоящему страшно.
– Почему? По-моему, все налаживается. Мы молоды, чертовски привлекательны и почти все в шоколаде!
– Тебе все шуточки, а у меня нет на свете человека ближе тебя, и сегодня я почувствовала, что могла тебя потерять. Не возражай! Я знаю, куда ты уезжал и зачем. Знаю, что тебя могли убить…
– Но ведь не убили же! И вообще, мурлыка, не стоит мучить себя сослагательным наклонением и прочей беллетристикой. Сегодня все хорошо, и на завтра прогноз удовлетворительный.
– Но ведь ты не бросишь своих экстремальных наклонностей! Зачем нужно было вступаться за эту чувырлу? Пусть бы ее папик отдувался!
– А зачем я брал приступом дом Теймураза? Я ведь тогда даже не был знаком с тобой!
– Она хоть красивая?
– Очень похожа на мою несчастную любовь – Аллу.
– Тогда понятно. Рыцаря подцепили на фетише!
– Может, и так. Кстати, если хочешь посмотреть на нее, она сидит за столиком под фикусом, и папик при ней.
Денис давно заметил Гогена и Дашу и, увидев, что они смотрят в его сторону, помахал рукой и отвесил поклон.
– Там их две и два папика.
– Брюнетка. А муж – тот, кто посолиднее. Второй – директор химзавода с подругой.