Эпилог
Поездка заняла у Дениса почти месяц. Он довез Дашу до Берлина и посадил ее на самолет до Торонто. Как и было запланировано, друзья Толика помогли ей решить все дела с банком и обустроиться. Хотя Денис и вздохнул свободно после отъезда Даши, он все-таки продолжал беспокоиться о ней и звонил в Канаду каждый день, чтобы провести дежурную профилактику и поднять ей настроение. То, что многие женщины принимали за особое отношение к себе, было для него нормой поведения по отношению ко всем. Возможно, в этом и заключался его секрет, который позволял перевести мимолетный роман в долговременную дружбу, избегая сцен с заламыванием рук и причитаниями о разбитом сердце.
Через неделю после Дашиного благополучного прибытия в Торонто Денис вызвал Толика, и они отправились на машине в Рим. Толик вел все финансовые дела Дениса, поэтому тот решил отдать в его распоряжение и те триста тысяч, которые были переведены на его имя в римский банк. Разделавшись с делами, они покружили немного по Италии, познакомились в Венеции с двумя отчаянными питерскими туристками, путешествовавшими автостопом, и уже вчетвером отправились домой. Из Питера, где они тепло распрощались с веселыми попутчицами, Денис и Толик вернулись поездом в Нижнедонск.
Был уже конец мая. За время его отсутствия дела несколько пошатнулись, так как бурные апрельские события имели продолжение. Бригады, потерявшие большие деньги в результате комбинаций Гогена и иезуитских штучек Армавирского, бросились наверстывать упущенное. Разумеется, в городе им оказалось тесно, и вспыхнула новая скоротечная война, которая добавила к бандитскому «микрорайону» на Западном кладбище еще одну «улицу». В одном из окраинных «переулков» нашлось место и для Кота, бесславно павшего в одной из уличных стычек.
Заказов на охрану не было, и бизнес Дениса несколько зачах. Серьга и Вито сохранили команду, но некоторые из ребят все-таки разбрелись по группировкам. Воспользовавшись моментом, Денис решил заняться бумажными делами. Они с Ланой безвылазно сидели в офисе, сортируя документы и занося данные в новый компьютер, который он купил по приезде.
– Денис Владимирович, что мне делать со случаем пропажи саквояжа адвоката Яффе? – спросила Лана, кладя перед Денисом папку с документами и по привычке налегая пышным бюстом на его плечо. – Разработку начали, но дела не завели. Тут только разрозненные материалы.
– Хорошо, Ланочка, оставь здесь. Я позже посмотрю.
Он и сам не знал, что с этим делать. Клиент уже второй месяц не интересовался этим делом, так как пребывал в таком месте, где ни саквояж, ни его содержимое ему больше не понадобятся. Оставался чисто профессиональный интерес, и была не опрошена одна свидетельница – выжившая из ума бабулька, которая даже себя узнавала через раз. Конечно, можно плюнуть на саквояж и выбросить папку в мусор, но Денису надоело сидеть над скучными бумагами. Кроме того, Лана явно собиралась предпринять очередной штурм крепости его целомудрия, а ему ой как не хотелось терять такого прекрасного секретаря и бухгалтера. Лана была девушкой привлекательной, но Дениса не заводила, как, впрочем, и многие другие, с которыми он закручивал беглые интрижки. Но, в отличие от Ланы, с другими он мог безболезненно завершать отношения, а ее обижать не хотелось.
– Все, Лана, я спекся. Пойду проветрюсь, заодно закончу опрос свидетелей по делу о саквояже, а ты продолжай без меня.
Лана обиженно надула губки, но промолчала, и Денис второпях сгреб папку, спеша ретироваться.
Город купался в лучах солнца и колыхался на ветру ярко-зелеными волнами молодой листвы. Денис как ребенок радовался приходу лета, внутри у него все пело, и он сам не заметил, как добрался до дома Яффе. Присев на лавочке у подъезда, он открыл папку, чтобы найти список жильцов, а в нем номер квартиры старушки, которую не смогли опросить. Но список не понадобился – старушка, легка на помине, вышла из-за угла, держа в одной руке рваную сумку, набитую всяким барахлом, а в другой палку, которой ворошила кусты вдоль дорожки. Денис подождал, пока бабка войдет в подъезд, и осторожно последовал за ней, стараясь не шуметь. Она поднималась медленно, кряхтя и бубня себе под нос какую-то бессвязную околесицу. Наконец он услышал звук отпираемого замка и, перепрыгивая через несколько ступенек, взбежал на лестничную площадку, успев подставить ногу в дверную щель.
– Ты чего это, балбес, балуешь? А ну-ка, геть отсюда! – Бабулька замахнулась на Дениса клюкой. – Брысь, антихрист!
Не обращая внимания на угрозы, Денис легонько оттеснил старую ведьму в глубь коридора и закрыл за собой дверь.
– Спокойно, гражданка, милиция! – сунул он хозяйке под нос удостоверение помощника депутата. – Если не прекратите буянить, я вас арестую, и загремите на Соловки!
Почему-то слово «Соловки» подействовало на хозяйку квартиры отрезвляюще, видимо, всколыхнув в ее памяти какие-то ассоциации. Она опустила палку и прошла в комнату, краем глаза следя за Денисом.
– Чего хотел-то, служивый?
Идя следом за ней, Денис вдруг остановился, оглядывая нагромождение мусора и всякой рухляди. В воздухе стоял устойчивый запах гниения и плесени. «По-моему, в психиатрии есть какое-то название накопительству мусора, это ведь болезнь!»
– Вы подозреваетесь в краже саквояжа, принадлежащего товарищу Яффе Вениамину Марковичу. – Он намеренно подчеркнул слово товарищ, связывая его с Соловками.
– Ничего не знаю! Какой еще саквояж! Врут все! Небось, это Валька-аферистка меня оговорила!
Между тем Денис уже заметил в кучке мусора полоску бурой кожи и подошел поближе. Разгребая ногой кучу, он увидел, как сначала блеснула золотая застежка, а потом стал виден под ней тисненый герб.