Террорист у двери неловко переминался с ноги на ногу, потом решился:
– Эфенди! Что делать с журналистом?
– Так вот какая проблема беспокоила тебя на протяжении всего нашего разговора!
– Я не верю ни ему, ни его спутнице. Они – люди КГБ!
– Он это сам тебе рассказал? – В голосе мужчины была ирония. – Или подтвердил твои подозрения своими действиями?
– Как раз наоборот. И это еще больше настораживает. Только прикажите, и я выбью из них полное признание!
– Послушай, Азер. Иногда мне кажется, что это не ты, а я родился в Советском Союзе, учился в советской школе, а профессию химика-подводника получил в советском военно-морском училище.
На скулах стоящего террориста заиграли желваки, все тело напряглось, словно готовое к прыжку, пальцы рук сжались в кулаки, он не сумел сдержаться:
– Я – не советский! Моя родина – Азербайджан!
В глазах мужчины за столом появилась заинтересованность, какую можно наблюдать у посетителей кунсткамеры перед стендом с особо редкими экземплярами: этакая смесь удивления, восхищения и брезгливости.
– Вон оно как… – протянул он. – Может, действительно и правы те, кто утверждает, что такие… э… искусственные этногеографические образования, как «советская Прибалтика», «советский Азербайджан», – последовал легкий кивок в сторону возбужденного террориста, – исторический нонсенс, не имеющий права на существование и исчезнувший с развалом СССР. Тогда мне искренне жаль титанических усилий талантливых революционеров, каковыми, безусловно, являлись большевики, по созданию новой мировой искусственной расы – homo soveticus. Но в одном, мой друг, ты прав: никому не дано исправлять Аллаха! Впрочем, я ведь немного о другом. Как в столь ненавистном тебе Советском Союзе, так и в современной России любой сколь-нибудь значимый журналист сотрудничает с органами безопасности. Будь то КГБ, ФСБ, НКВД или ОГПУ. – «Европеец» продемонстрировал завидную осведомленность. – Талеев не исключение. Вопрос здесь в уровне сотрудничества. Опасно, когда подобное… э… хобби оказывается на деле основной специальностью. – И предвосхищая готовый сорваться с губ террориста вопрос, мужчина добавил: – В отношении нашего московского гостя у меня не сложилось определенного мнения. Не похож он на сотрудника ни одной из перечисленных структур. Не похож.
– Так позвольте мне с ним поработать, эфенди!
– Ты так уверен в своих силах, Азер?
– Со мной любой поделится своими самыми сокровенными тайнами! Просто сил не будет молчать, – в голосе террориста явно звучало национальное восточное бахвальство.
Это начало раздражать хозяина каюты:
– О, Аллах! Избавь неразумных от самоуверенности и неведения! – Он даже повысил голос: – А приходилось ли тебе слышать о специальных методиках искусственного снижения болевого порога чувствительности организма?
Замешательство Азера послужило вполне красноречивым ответом.
– Это целый сложнейший комплекс психофизического тренинга в сочетании с углубленным применением гипноза и длительного медикаментозного воздействия. Используется также точечная обработка определенных участков головного мозга токами СВЧ на бесконечно коротких временных интервалах… Ладно, не буду читать тебе весь курс. Но на деле выходит, что не успеешь ты такому «пациенту» вогнать под ноготь и пары миллиметров иголки, как его организм автоматически включает созданные защитные схемы и – пожалуйста, получите бессознательное, бесчувственное тело.
– Я думал, что так только у рафинированных барышень бывает. Попалась мне однажды такая: даже заверещать по-человечески не успевала – брык, и в обмороке. Никакого удовольствия и проку! Но зачем тогда, эфенди, мы продолжаем возиться с этой парочкой?
– А тебе не приходило в голову такое элементарное обстоятельство, что борт этого гостеприимного парохода – единственное на Земле место, откуда, находясь под нашим неусыпным контролем, Талеев не сможет причинить никакого вреда ни нам, ни нашему богоугодному замыслу?
ebooksa