Вся схватка продолжалась не более двух минут. А среди неистовой круговерти стремительного боя совершенно неподвижными оставались два человека. Оба сидели на стульях друг напротив друга на расстоянии трех метров. Один был без сознания, и над ним уже хлопотала Гюльчатай. Второй застыл каменным изваянием, глядя прямо перед собой и еле заметно шевеля тонкими бескровными губами.
Он давно все понял. Он был далеко от этой комнаты и особняка. От всего этого неправильного мира, в котором торжествуют неверные и который ему, к сожалению, так и не удалось исправить. В этой своей жизни. Он говорил с Аллахом.
Впрочем, это не помешало ему движением сомнамбулы распахнуть полы пиджака, явив гяурам свое последнее послание этому ничтожнейшему из миров: пояс из пластита вокруг талии и взрыватель с утопленной кнопкой в правой руке.
Салах тихо запел что-то на незнакомом языке. Пение быстро перешло в протяжный тонкий вой, а кулак медленно разжался…
Всей Команде стало ясно, что избежать взрыва не удастся. Как и спастись. Но протестующий разум и тренированное тело начали свою борьбу. С неведомо откуда взявшимися силами хрупкая Гюльчатай подхватила стул вместе с безвольным телом Редина и бросилась в сторону окна. Талеев одним движением опрокинул на бок тяжелый письменный стол с дубовой столешницей, отделяя себя и девушку с ношей от фанатичного безумца на другом стуле.
Вадим… Ох, Вадим! Откуда в его руках оказался моток бельевой веревки? Говорит, подобрал, путешествуя по мансарде. Так, на всякий случай, чтобы связать, если понадобится, захваченных пленников. Еще за несколько секунд до трагической развязки, сразу после крика Талеева «Возьми Салаха!» он начал незаметно подкрадываться к террористу сзади. Увидев, что не успевает, Вадик просто накинул полураспущенный моток на его голову и что было сил дернул на себя. Петля прочно затянулась на шее Салаха, а Вадим продолжил свой феноменальный рывок. Как заправский метатель молота, он ухватился за веревку двумя руками, перенес вес тела на опорную левую ногу и, протащив тело бандита мимо себя, метнул его в раскрытые створки входной двери. Он даже успел их прикрыть и отступить за массивный мраморный фасад псевдостаринного камина, когда в коридоре прогремел взрыв.
Последствия его оказались ужасными: мансарда, расположенная как раз над холлом, рухнула вниз, взрывная волна сорвала с петель тяжеленные створки дверей и швырнула их на поставленный Талеевым ребром письменный стол. Сам стол чудом не перевернулся, но с легкостью спичечного коробка вылетел через французское окно на клумбу перед домом. Раньше него вылетела только обнявшая стул с Рединым Гюльчатай. Они пролетели дальше, прямо в неглубокий декоративный бассейн. Талеев добрался туда на четвереньках, но его помощь уже не требовалась: девушке помог подняться Анатолий. Он же вытащил из воды стул с привязанным Сергеем.
Никто не видел только Вадима. Двухэтажный особняк после взрыва сложился до высоты опорных балок первого этажа. Возвышался один цельномраморный камин. Он хоть и наклонился градусов на сорок, но устоял, зажатый крепким железобетонным стыком угла здания. Над развалинами то тут, то там вспыхивали длинные языки пламени. Подойти вплотную мешал жар и не до конца осевшая густая пыль.
Неожиданно начала раскачиваться высокая и тяжелая мраморная плита. После трех колебаний она потеряла равновесие и с шумом упала на пепелище, подняв вверх мириады огненных искр и большое облако пепла и пыли. Оттуда, как из преисподней, послышался знакомый, задыхающийся голос:
– Да что ж… я вам… атлант… или кариатида? Позвоночник… в дугу… совсем…
Не обращая внимания на огонь, первым на голос бросился Анатолий и через минуту вынырнул обратно в облаке дыма, кашляя и отплевываясь, но крепко держа на руках совершенно обессиленного друга. Он аккуратно опустил драгоценную ношу на траву около бассейна, ладонью зачерпнул воду и брызнул в перемазанное сажей лицо. Вадим был в сознании.
– Дождик – это хорошо. – Провел языком по губам. – Тухлый он какой-то. А водки нет?
– Все будет, родной! Только давай быстро отсюда уматывать. Это, конечно, не Москва, но уже любопытные соседи кучкуются, скоро власти подкатят, пусть без нас разбираются.
Вадик попытался встать, но скривился от боли:
– Что-то ноги меня плохо слушаются…
– А я-то на что? – С этими словами Толя вновь подхватил раненого на руки и быстрым шагом направился к микроавтобусу.
Следом двинулись Талеев с не пришедшим в сознание Рединым на плече и поддерживающая его сбоку Галина. Вечерний полумрак быстро скрыл из вида удаляющиеся фигуры.
В машине девушка с помощью Анатолия сразу занялась ранеными, а Талеев погрузился в напряженные раздумья. После тщательного осмотра пациентов Галя констатировала:
– На мой первый полупрофессиональный взгляд, опасных для здоровья травм у Вадима нет. Позвоночник не сломан, хотя ему пришлось вынести очень большие нагрузки. Тут наш друг действительно Атлант. Вы знаете, что спиралевидный позвоночный столб человека выдерживает нагрузку в 18 тонн?
– То-то я почувствовал, что мой личный динамометр зашкаливает!