— Все, поехали, — приказал Колян водителю, а потом повернулся к Павлу.
— Все по плану. Ничего не изменилось. Только вот еще что… Возьми вот это.
Он передал Паше небольшой пузырек.
— Что это?
— Выпьешь перед самым делом. Только на раньше. Обостряет внимание, улучшает реакцию, притупляет боль, повышает выносливость… Короче, для тебя старался, брат. Тебе это должно сильно помочь. А теперь слушай. Там, видимо, по периметру будет охрана. Только они так будут располагаться, чтобы гостям не лезть на глаза. Ты иди со стороны хутора. Там между двумя их постами должен быть разрыв. В общем, ориентируйся на местности. Ты же местный, ты там сколько раз купался! Ты там все должен гораздо лучше них знать. Проберешься, короче. От этого твое будущее зависит, помни.
Паша отвлеченно рассматривал пейзаж за окном.
— Я помню, — сказал он.
Сегодня предстоял очень хороший день.
Во-первых, большой праздник на природе. Должен был собраться почти весь головной офис «Деметры», и верхушка руководства элеватора. Последнее время Андрей Иванович праздников избегал, отговариваясь занятостью, так что коллеги даже начали коситься, и за глаза спрашивать друг друга, куда это Шувалов метит? Вроде бы выше ему уже и некуда… И так в деньгах не нуждается.
Но теперь Андрея Ивановича попустило. Как он и надеялся, прошло время, рана, нанесенная супругой, покрылась толстой коркой, и уже не болела. Он стал настолько редко видеться с семьей, что охладел даже к самым любимым детям.
Да и они привыкли что папа все время где-то занят, и больше его не донимали. «Оно и к лучшему», — думал Андрей Иванович.
В последнее время он стал обращать внимание на хорошеньких женщин, и подумывать о том, чтобы завести любовницу. «Чем это я хуже остальных?» — спрашивал Шувалов. И себе же отвечал: «Да ничем!». У Грачева была любовница, например… После того, как девушку Катю дважды отмазали от таких серьезных аварий, в офисе мало кто сомневался, что между ней и Грачевым что-то есть… Кто-то даже пустил слух, что она тайно родила от него, но в это Шувалов не верил. Хотя…
И с любовницей Грачева было связано хорошее во-вторых. Грачева на празднике не будет. И это радовало всех без исключения.
В последнее время он был очень агрессивен, постоянно на взводе, чрезвычайно раздражителен, цеплялся к каждой мелочи, и все специалисты от него буквально плакали. Он мог испортить любой праздник, и то, что его не будет, увеличивало ценность торжества даже не вдвойне, а втройне.
При элеваторе была небольшая ведомственная гостиница, и желающие могли остановиться после праздника там. Мазепа и Донецкий имели персональных водителей, так же как и главный бухгалтер и главный экономист. Для остальных приготовили микроавтобусы.
Так что, можно сказать, были учтены интересы всех. Кому было бы мало праздника на природе, вполне могли продолжить его в столовой при гостинице, (и Шувалов уже заранее мог сказать, кому будет мало официальной части, и кто точно останется на элеваторе). Кто хотел непременно ночевать дома — мог спокойно и с комфортом туда уехать: довезут прямо до дома, а в особо сложном случае — и занесут в квартиру. (И Шувалов догадывался, кого придется тащить таким образом).
Андрей Иванович побеспокоился даже о том, чтобы приготовить кабинки для переодевания. Всех заранее предупредили, что рядом — отличный пляж, там можно будет классно искупаться, а местная милиция обеспечит, чтобы аборигенов там не было. Шувалов отдельно договорился с местным начальником милиции, и тот пообещал, (небескорыстно, конечно), пару нарядов, чтобы отгоняли местных от пляжа. Типа, «здесь пляж закрыт на спецмероприятие».
Работники музея приготовили двуколку для желающих покататься на лошадях. А Шувалов не сомневался, что после шести — семи рюмок желающие найдутся.
Еды и водки заготовили много. Поваров и официантов Андрей Иванович набрал из работников элеватора. Из города пригласили музыкантов. Правда, с ними договор был четкий — работают до девяти вечера, а потом — обратно. Но Шувалов считал, что и этого более чем достаточно: после девяти те, кто желает вернуться домой, точно начнут откланиваться. А те, кто останется, отсутствия музыки вообще не заметят. Часов с семи будут спорить о работе.
Андрей Иванович вспомнил какой-то старый анекдот, что трое пьяных итальянцев говорят об искусстве, трое пьяных французов — о женщинах, а трое пьяных русских — о работе.
ebooksa