Мелехов щелкнул пультом. На другом канале говорящая голова бывшего комсомольского работника вещала об ужасах советского периода, в котором ему не давали развернуться и как следует заработать.
Теперь он имел превосходный бизнес, дом в Лондоне, облагодетельствовал несколько тысяч сотрудников, позволив им напряженно работать на себя, и поучал ленивых «совков», что в своей бедности и безработице они виноваты сами. Упитанный журналист деликатно задавал вопросы, а комсомолец-миллиардер слегка свысока и самодовольно отвечал на них.
— Гнида! — прошипел Мелехов, и выключил телевизор. — Моя Инга лежит в могиле, а такой самодовольный и наглый жлоб жирует на белом свете. И совесть его вряд ли мучает!
Кирилл встал, и подошел к зеркалу. На него смотрело худое, небритое, можно сказать, изможденное страданием лицо, на котором только дико и страшно горели глаза.
— Самого себя можно испугаться, — сказал Мелехов вслух. — И все-таки, если каждый будет прятаться и отворачиваться, думать только о своей шкуре, «жив, и слава богу», то что это будет за мир? Тебе не будет противно в нем жить? А если каждый что-то сделает, то… Но надо начать с себя! Есть такая вещь, как совесть. От нее не убежишь. Ее можно заглушить, но она все равно вырвется — в самый неподходящий момент… Но это если ты человек. А если у тебя нет совести, то ты вовсе и не человек. Мутант ты! Которых нужно истреблять… Если Деньги и Власть не будут ничего бояться, то они превратят всех в мутантов. А я не хочу быть мутантом. Я вам не серая масса!
Кириллу стало душно и муторно в доме. Он вышел во двор. Над головой россыпью созвездий раскинулось звездное небо.
— Вот под таким вот небом я признавался Инге в любви…
Небо было таким прекрасным, что Кирилл даже прослезился. Он не вытирал слез, и они медленно катились по его щекам.
— Когда я умру, я полечу туда, — он указал рукой в направлении Большой Медведицы. — Я увижу звезды, туманности, Галактики… И все это будет длиться вечно…
На этот раз к кинотеатру Мелехов шел пешком, перекладывая недавно сшитый чехол с винтовкой из руки в руку. Под курткой, на теле, разместился самодельный патронташ. На поясе было прикреплено что-то вроде самодельного подсумка: там лежали инструменты, необходимые для проникновения в помещение.
Кирилл долго думал, взять ему гранаты с собой, или оставить дома. Но осторожность победила: он не был уверен в их транспортабельности, и боялся, что они могут взорваться прямо на нем. А вкручивать запалы на объекте ему не хотелось. Лишнее это.
Однако на всякий случай он очень аккуратно приготовил все гранаты до одной, и оставил их у себя в сарае. Трудно было предсказать, как будут развиваться события дальше, но думать о том, что у него в резерве есть не хилый боезапас, было все равно приятно.
Наконец, объездная дорога закончилась, и Мелехов свернул на секретную тропинку. Прямо посреди нее кто-то ночью наложил внушительных размеров кучу, которая сейчас была вся облеплена мухами. Кирилл сморщился, и зажал нос. Он даже немного свернул в сторону, чтобы обойти дерьмо. Но это того стоило.
До назначенной встречи с избирателями оставалось еще несколько часов. Кирилл же хотел пробраться внутрь мастерской заранее, и все внимательно осмотреть изнутри. Вполне возможно, что охрана Грачева захочет ее осмотреть, тогда нужно было бы найти место, где можно спрятаться. Вряд ли они будут проверять тщательно; достаточно, наверное, будет просто залезть в шкаф. Ну, или еще куда.
Кирилл подошел к зданию со стороны балкона. Спрятал чехол с винтовкой там же, где лежала никем не тронутая лестница, а потом обошел кинотеатр с лицевой стороны. На дверях красовался внушительных размеров замок. Это однозначно означало, что в мастерской точно никого нет — вход в здание был только один.
Тогда Кирилл с озабоченным видом сделал еще один кружок в другом направлении, и вернулся под балкон с противоположной стороны. Ему по дороге попалось, конечно, несколько человек. Но они были Кириллу незнакомы, и он также не вызвал у них не малейшего интереса.
Наступил самый ответственный момент. Несмотря на то, что народу в этом месте ходило всегда очень мало, да и время было не располагающее к прогулкам, всегда оставалась опасность, что по закону подлости, именно сейчас кому-нибудь приспичит здесь пройти.
Впрочем, на самый крайний случай, Кирилл собирался сообщить, что он из ЖЭСа. Недаром он был одет во все рабочее. Главное, если что, делать все спокойно, с наглым видом, и не смущаться. Тогда точно никто даже ничего и не спросит. Кому он на хрен нужен, этот старый балкон? А в бывшем кинотеатре все равно нечего украсть, и все это знают. Это не банк, и не магазин.
Итак, пора было действовать. Кирилл закрепил чехол с винтовкой за спиной, поднял деревянную лестницу, и приставил ее так, что концы уперлись в нижнюю ступеньку пожарной лестницы. Сооружение было хлипкое, но Мелехов действовал быстро. Он успел вцепиться руками в третью ступеньку пожарной лестницы еще до того, как деревянная рухнула на землю.
Секунды были ужасные: Кирилл не знал, выдержит ли его поржавевшее железо. Оно тряслось, но держалось. Мелехов напряг все мышцы, сумел подняться еще на две ступеньки вверх, нащупал ногой самую нижнюю, и тут оставалось только «дело техники». Он перевалился через балконное ограждение. Очень хотелось отдышаться и передохнуть, но времени у Кирилла не было совсем.
ebooksa