За окнами проплывали убогие поселки. Покосившиеся заборы, подслеповатые окна и заросшие бурьяном огороды могли бы устыдить реформатора и разжалобить налогового инспектора.
— Вот так и живем, — неопределенно резюмировал глава государства, имея в виду то ли заоконный пейзаж, то ли подозрительное поведение офицера спецсвязи.
— На твоем месте я бы срочно поменял всю обслугу поезда — включая машинистов, проводниц и официантов в вагоне-ресторане, — задумчиво посоветовал Бондарев.
— Ты опять драматизируешь. Из-за неисполнительности одного недоумка не стоит…
— Нет, стоит! — с неожиданным напором перебил Клим. — Неисполнительность — это слишком мягко. Налицо преступное сокрытие информации. И вовсе нежелание расстраивать тебя из-за каких-то надписей на заборах тому причина. Тут другое… Задайся классическим вопросом: кому все это выгодно?
— Ты серьезно веришь в заговор? — недоверчиво хмыкнул президент. — В то, что меня окружают исключительно враги, которые сознательно создают вокруг меня информационный вакуум?
— Не просто верю. Убежден, — заметив, что собеседник хочет его перебить, Бондарев сделал предупредительный жест. — Послушай внимательно. Вполне возможно, мне придется вновь уйти от тебя по-английски… Не попрощавшись. Связи у нас не будет — ты ведь сам все видишь и, надеюсь, понимаешь. Конечно, ты можешь посмеяться, но почтовые голуби, которые мне подарил Василий Прокофьевич, нам еще пригодятся.
— Все будет хорошо, — неопределенно ответил президент, и Клим, знавший все его интонации, понял: если ему и не удалось убедить собеседника в своей правоте, то искру сомнения он все-таки заронил.
Загородная прогулка в представлении большинства горожан — не столько отдых, сколько приятная возможность смены интерьеров. Даже исконный обитатель бетонных сот, оказавшись в лесу, меняется буквально на глазах. Изумрудный мох на стволах невольно привлекает взгляд, а пение птиц — слух. Пьянят запахи хвои, успокаивает шуршание палой листвы под ногами, и невольно закрадывается мысль: вот хорошо бы забросить все дела, поставить избушку на опушке и тихо себе жить…
Впрочем, подобные мысли обычно не посещают ни генералов ФСБ, ни их агентуру.
Двое мужчин, прогуливавшихся в тихом подмосковном лесу, не выглядели грибниками. Ни традиционных лукошек, ни палок в их руках не наблюдалось… По мнению генерала Подобедова, назначившего очередной инструктаж «агенту Троцкому», лучшего места для беседы невозможно было сыскать.
— Итак, ровно через неделю выступаете в Москве, — подытожил чекист, выслушав рапорт. — Милиция вас не тронет — вы в этом уже убедились. С планом вы ознакомились. Какие будут замечания и вопросы?
— Нам надо заказать сто тысяч листовок, — Карташов извлек из кармана полувоенного френча сложенный вчетверо листок и развернул его. — Такого вот типа.
Листовки эти, как и многое другое, были загодя разработаны на Лубянке. Рисунки, выполненные в стилистике комиксов, комментировались брутальными слоганами наподобие «Кастет — для мужчины лучше нет!». Положительные герои плакатов удивительным образом напоминали вояк Третьего Рейха — как мундирами и амуницией, так и типично арийско-нордическими физиономиями. По мнению чекистских аналитиков, этот момент уже после разгрома карташовцев следовало использовать для обвинения «революционеров» в идейном наследовании гитлеризма.
Взглянув на рисунок и подпись, чекист остался доволен.
— Ну, и какие проблемы? Деньги мы вам перечислили…
— Не хочется светиться в нашей городской типографии.
— Понимаю. Придумаем что-нибудь. Еще какие вопросы?
— В прошлый раз вы сказали, что народное восстание, — Карташов сознательно употребил это пафосное выражение, — будет жестоко подавлено и что меня ожидает почетная смерть на баррикадах. Хотелось бы узнать механизм.
— Никто в вас стрелять не станет, — успокоил Подобедов. — Вас якобы сожгут из огнемета в бункере, затем продемонстрируют обугленные останки среди прочих… Опознают якобы по ДНК или по пуговицам на этом кителе. Никакой персонофикации. Сделаем, как в «Маленьком принце»: вот тебе ящик, а там сидит такой самый барашек, какой тебе надо. Для широкой публики вполне подходяще.
ebooksa