У диспетчера задрожали руки, в голове сами собой всплыли слова «Воркута», «Магадан», и было отчего. Путь 4-А вел к корпусам недостроенного военного завода. Строительство заморозили еще в конце девяностых годов. Железнодорожной колеей с тех пор не пользовались, она заросла не только чертополохом и лебедой, но и кустами с молодыми деревцами. Правда, две недели тому назад ее срочно восстановила прибывшая из областного центра бригада. Но тогда диспетчер не придал этому большого значения — в запарке пред прохождением президентского поезда красили и ремонтировали все подряд.
— Если отшибло память, я назову тумблеры, которые следует переключить, — высоколобый заглянул в бумагу.
Через стекло диспетчерской башни уже были видны огни приближающегося состава.
— Это приказ! — рявкнула луженая глотка.
— А можно… приказ… в письменном виде… — диспетчер сам испугался собственной смелости и втянул голову в плечи.
— Я не ношу с собой ручки, — неожиданно тихо проговорил чекист и отвел полу расстегнутого пиджака, на черном свитере нежно желтела подмышечная кобура.
Тумблеры послушно защелкали. На табло замигали лампочки, вспыхнула ветка, уходящая от магистрали — тот самый путь 4-А.
— А теперь — руки на колени!
Диспетчер с помощником следили за приближающимся поездом, как суслики в степи — сперва их головы синхронно и медленно поворачивались, а когда состав загрохотал под самой башней, они уже бешено мотали головами, провожая и встречая каждый вагон взглядом.
Мелькнули красные огоньки последнего вагона. Локомотив вильнул с магистрального пути на ветку, уходящую в темноту, и тут же погас его прожектор. Шум состава постепенно затихал. Диспетчер медленно обернулся.
— Все… — растеряно проговорил он.
— Там тупик, — добавил помощник.
— Машинист предупрежден, — высоколобый стер ладонью пот с лица, — а насчет «все» вы ошибаетесь. Некоторое время вам придется побыть с нами.
Железнодорожники переглянулись.
— В каком смысле? — вновь осмелел диспетчер.
— В самом прямом. Пройдемте.
Это слово вновь заставило диспетчера содрогнуться, новейшая история свидетельствовала, что можно «пройти» и не вернуться. Он обреченно поднялся, стал плечо в плечо с помощником. Столичные щеголи с фирменными наушниками и микрофонами повели их к выходу. Шаги в бетонной шахте башни звучали похоронным маршем.
Ни слова больше не говоря, столичные чекисты усадили железнодорожников на заднее сиденье «гелендвагена». Их не били, не толкали. Но подчеркнутая вежливость только нагоняла страху. Внедорожник лихо развернулся на пятачке и съехал на дорогу.
Машина с выключенными фарами мчалась как на пожар. Водитель напряженно всматривался в дорогу, но скорости не сбавлял. Высоколобый опустил боковое стекло и высунул голову. Впереди на фоне звездного неба четко проявился железнодорожный состав. Поезд катил к громаде недостроенного заводского цеха. Стальные арки ферм возвышались над равниной.
— Скелет доисторического динозавра, — ухмыльнулся высоколобый. — Советского динозавра, вымершего в эпоху перестройки.
ebooksa