Недосягаемые

22
18
20
22
24
26
28
30

Снова выпили, закусили остатками огурцов.

– Чего не женишься? – спросил Вандал.

– На ком?! – Слон упер ладони в кромку стола и наклонился. – Кругом одни шлюхи! Школу закончила – и на трассу…

– Тоже не от хорошей жизни, – с грустью резюмировал Вандал.

В дверь позвонили.

– Мельник, – ответил на немой вопрос во взгляде Слона Вандал.

Слон с шумом поднялся и отправился открывать.

Мельник пришел не с пустыми руками. На столе появился коньяк.

– Я пас, – покачал головой Вандал. – Мне еще в Москву возвращаться.

Слон уже едва шевелил языком.

– Так, Мельник, а ну штрафную! – С этими словами он наполнил до краев стакан и подвинул дружку.

– Не хотел начинать, – Мельник резко выдохнул и выпил.

– Во! – Слон попытался похлопать его по плечу, но промазал и едва не улетел под стол.

– Тихо ты! – Мельник успел поймать его за локоть и придержать.

Слон вырвал руку и уронил голову на грудь.

– Готов, – констатировал Мельник и перевел взгляд на Вандала. – Давно сидите?

– Часа два, – Вандал встал, взял со стола сковородку с остатками яичницы. – Наливай, я пока приберусь немного.

В следующий момент он шагнул к мойке, размахнулся и двинул сковородой Мельника по голове. Друг уткнулся лицом в стол, но тут же вскочил. Табурет с грохотом упал на пол. Однако следующий удар пришелся в висок. Развернувшись вокруг своей оси, Мельник упал. Вандал поставил сковороду, взял из подставки разделочный нож, положил его на стол. После этого не спеша перевернул Мельника на живот. Снова взял нож, поставил колено ему между лопаток, левой рукой схватил за лоб и потянул на себя. Послышался хруст позвонков. Вандал приставил лезвие к кадыку и хладнокровно перерезал ему горло. В последний момент, по-видимому, от боли, Мельник пришел в себя и захрипел. Кровь струями ударила в пол. Кухня вмиг заполнилась запахом, который всегда приводил Вандала в ужас. Он вскочил, боясь испачкаться, однако избежать этого все же не удалось. Вандал еще с минуту постоял, наблюдая, как вместе с алой горячей жидкостью тело Мельника оставляет жизнь, потом взял руку Слона, вложил ему рукоять ножа и сдавил пальцы. Снова разжал. Нож выпал на пол. Слон промычал что-то нечленораздельное и зачмокал губами. Вандал подхватил его под мышки и медленно опустил грудью в растекшуюся по полу лужу. После того, как дружок был с ног до головы перепачкан в крови, он поволок его в комнату.

Бросив Слона на пол у дивана, Вандал направился в комнату матери. Дверь была снаружи заперта на замок, ключ висел рядом. Когда Вандал шагнул через порог, мать Слона, сухонькая маленькая старушка с абсолютно седыми, растрепанными волосами, сидела в белом платьице на кровати и смотрела в окно, поперек которого были прибиты толстые рейки. Вандал догадался: Слон боялся, что мать может выпасть, и сделал нечто вроде решетки. Женщина никак не отреагировала на него. На столе у стены стояла тарелка с засохшей лапшой быстрого приготовления.

Он медленно подошел к женщине сзади. Сердце сжалось. «Неужели я сделаю это?» Он представил, как кладет на эту тонкую шею свою ладонь, сдавливает, поднимает старушку, словно тряпичную куклу и бьет головой о стену. К горлу подступила тошнота. Нет. Он не будет. Да, собирался. Но не сможет.