– Это подлинники.
– Как они сюда попали и чья это квартира? – спросил Мамедов, глядя на полковника Кулешова.
Кулешов показал фотографию Бартошевича.
– Вот этот человек. Он же изображен на афишах. Вы с ним знакомы?
Мамедов покачал головой.
– Нет, никогда не видел.
– Мы не знаем заказчика, – продолжил Степанов, – но Валентин Валентино, он же Геннадий Бартошевич, решил сыграть собственную игру. – Степанов взял со стола тубус, вынул из него ватманский лист, на котором была изображена огромная фига. – Это мы нашли в банковской ячейке, ключ от которой находился у Бартошевича. Видимо, он должен был оставить там картины, но передумал. Возможно, потому что узнал их истинную цену. Мы нашли каталог с подробным описанием многих шедевров, находящихся в частных коллекциях. Там указаны цены, в том числе и на эти полотна. Но Бартошевич переоценил свои силы и был убит. Однако заказчик так и не нашел картины. Мы также знаем, что на Бартошевича работал один парень, официант из ресторана «Маяк». Сейчас он в бегах. Найти его не составляет труда, он подозревается в убийстве Бартошевича и уже объявлен в розыск. Такова общая картина, без деталей.
– Спасибо, господа, – сухо произнес Мамедов. – А теперь, если можно, оставьте меня с полковником Кулешовым наедине. Подождите нас в машинах.
Все вышли из квартиры, кроме Нечаева, которого просьба не касалась, он остался стоять в дверях с чемоданом в руке. Мамедов кивнул ему. Нечаев положил чемодан на стол и открыл его. Там лежали аккуратно сложенные пачки долларов.
– Ваши премиальные, Леонид Палыч. Миллион долларов. Я приучен выполнять свои обязательства. Вам удалось за неделю справиться со сложнейшим делом, не открывая уголовного дела, что очень важно для нас. Мы избежали скандала, а это было главным условием сделки. Я хочу, чтобы вы поставили точку в этом деле. Меня не интересуют ни воры, ни заказчики. Если свидетелей и участников кражи убивают, тем лучше. Меньше слухов и домыслов. Мы своего добились. Картины возвращены, и никакой кражи не было. Забудьте.
– Я помню наши договоренности, господин Мамедов.
– Очень надеюсь на это.
Нечаев свернул полотна и положил их в тубус, из которого вынули плакат с фигой. Чемодан с деньгами остался на столе, а картины они унесли. В дверях Рашид задержался. Оглянувшись, он спросил:
– Это правда, будто галерею Баскакова ограбили?
– Да. Ваши деньги сгорели. В деле участвовали две банды. Они не сумели между собой договориться, история кончилась плачевно. Вряд ли Юлия Баскакова сумеет вернуть вам залог.
– Не думайте об этом, с Баскаковой я как-нибудь договорюсь.
Кулешов остался наедине с деньгами. Дело можно было считать закрытым – бриллианты возвращены, картины найдены. И это при том, что следствие уперлось в тупик, ответы на большинство вопросов не найдены.
Полковник спустился вниз с чемоданом в руках. Степанов сидел в служебной «Волге», а машина Мамедова уже уехала. Кулешов положил чемодан в багажник и запер его. Когда он сел в машину, капитан доложил:
– У второго подъезда стоит «Форд-Фокус». Видите?
– И что?