— Сегодня ваша очередь? — спросил тот, который сидел на подоконнике. — В журнале ваша подпись стоит за вчерашнее число. И в графике написано, что вы дежурили одиннадцатого. А сегодня двенадцатое.
Вадим виновато развел руками:
— Ну что скрывать… Сами знаете, как это делается.
— Не знаем, поясните, — сказал толстый в очках.
— Ну, график у нас приблизительный, в жизни всякое бывает, иногда кто-то меня подменит, потом я его. Да, моя очередь была вчера, но я был занят, а сегодня я свободен, вот и приехал.
— Значит, это не ваша подпись?
— Считается, что моя.
— Ничего себе порядочки, — сказал толстый. — Да в три шеи гнать таких охранников надо.
— Да, ребята, вы хорошо устроились, — сказал худой.
— Кстати, а чем вы были заняты вчера, когда не смогли выйти на дежурство? Вы же понимаете, если у вас нет оправдательного документа, то это получается прогул. А если прогул, то вас автоматически увольняют, просто обязаны уволить. Вы же материальные ценности поставлены охранять, вы же…
Он говорил что-то еще, но Гранцов уже не слушал его, хотя и кивал согласно. Дверь в соседнюю комнату, где обычно ночевали охранники, была приоткрыта. И там на темном паркетном полу Гранцов заметил белые линии мела — он видел только часть рисунка, но ясно было, что это силуэт лежащего человека.
«Раненых мелом не обводят», — подумал он и мысленно перекрестился.
— Так что вы можете сказать по существу? — спросил тот, который сидел на подоконнике у открытого окна.
— По какому существу?
Толстый раздраженно хлопнул ладонью по столу:
— Отвечайте на вопросы, берегите свое время.
— Так разве я против? Спрашивайте, я все скажу! — Вадим Гранцов даже вытянулся, всем своим видом изображая готовность отвечать.
Сидевший на подоконнике спросил:
— Мы тут голову ломаем, кому нужны старые компьютеры? Может, их украли из-за начинки? Какие-нибудь базы данных там хранились интересные?
— Не знаю.