Гарнизон не сдается в аренду

— У нас нет… Нет выбора. Передайте деньги с Третьим. Он знает, что делать. Это входит в его обязанности. Пока у нас все в порядке…

Ежик вырвал мобильник из его слабой руки и принялся распоряжаться:

— Слышал, господин Нулевой? Все слышал? Просек тему? Гони бабло, и получишь своих уродов живыми. Кассету? Само собой, получишь оригинал, само собой. А теперь отдай свою трубу тому уроду, который повезет нам чемодан с бабками. Я ему перезвоню через час. Чао, бамбино!

Коридор наполнился возбужденным гомоном. Гранцов быстро схватил с пола длинные узкие ножницы и снова прижался к стене. Теперь у него были вооружены обе руки, и он спокойно ждал, когда в эту кладовую кто-нибудь заглянет. Бандиты ликующе матерились, пока, наконец, сам Афанасьич их не успокоил, выстрелив в потолок.

— Кончай базар! Этого дохляка и санитарку тащите на склад, к остальным. Нет, давай их сразу в баню. Потом психов построить в колонну по два, мужикам дать канистры и гнать в баню. Двери досками забьете. Но без команды не поджигать. Султан, под твою ответственность, просек?

— Так точно.

— Косой, заводи ихнюю «паджеру», едем на трассу за бабками. Влад, менты за тобой, понял? Утюг, поможешь Владу. Автомат потом выброси недалеко. Андрюха, остальные на тебе! Встречаемся, как договорились! Все, разлетаемся!

— Куда? — спросила Восьмая. — Без меня? Подождите, я соберу вещи.

— Собери, милая, собери, — весело сказал Ежик и выстрелил.

Снова женский визг. Громко ударила захлопнувшаяся дверь, загремела мебель.

— Добейте ее кто-нибудь, — попросил Ежик. — А то я тут с вами второй магазин кончаю.

— Может, и этих тут кончить?

— Нет. Я сказал, в баню, значит, в баню!

Они зашаркали по полу, завозившись вокруг носилок, и Гранцов услышал голос Регины:

— Пожалуйста, осторожнее.

Шаги затихли, и никто так и не заглянул в кладовку, где затаился Вадим.

Он вытер холодный взмокший лоб и выглянул в коридор. Из-за закрытой двери доносились сдавленные рыдания, и Гранцов вошел в кабинет.

Когда-то здесь размещался класс медподготовки. Сейчас столы и стулья были в беспорядке сдвинуты к стенкам, а на полу лежали несколько матрасов.

Восьмая стояла на коленях над телом Первой и носовым платком вытирала ее окровавленное лицо.

— Зачем… зачем… — повторяла она, качая головой.