Гарнизон не сдается в аренду

— Старшина на занятиях, — четко доложил Керимов.

— Давно убыл?

— Только что.

— Вас понял. Конец связи.

— Как у тебя дела, брат? — голос Керимова потеплел. Ему быстро надоедали правила радиообмена. — Все в порядке?

— Потом расскажу, брат, — Вадим Гранцов решил не засорять эфир.

Может быть, это и к лучшему, рассудил он. Встретившись с Поддубновым на тренировке, можно будет подробно обсудить ситуацию. Вероятно, после такого обсуждения придется изменить план. Гранцову еще не приходилось убегать от милиции. В каждом новом деле очень важно не торопиться, обдумывая каждый шаг. Он не сомневался, что быстро освоится со своим новым положением, но сейчас ему бы не помешал толковый и опытный советчик.

Вот и первая поправка к плану. Вместо того чтобы ехать в лес, придется сначала посетить спортзал.

Борис Макарович Поддубнов прослужил большую часть сознательной жизни начфизом учебного отряда. Пояснение для невоеннообязанных: начфизом называют главного физкультурника подразделения, который имеет право выгонять на зарядку даже самого командира подразделения, будь он хоть майор, хоть генерал. И уж Поддубнов этим правом попользовался вволю.

Хотя в учебном отряде и не занимались офицеры старше капитана по званию, все же это были командиры, белая кость. И многих втайне коробило то, как сурово обходится с ними какой-то мичман. Правда, в строю перед ним все они стояли без знаков различия, потому что любимой «формой одежды» у начфиза Поддубнова был голый торс в любую погоду. А любимым видом разминки перед занятиями — «пятерочка», то есть пятикилометровый кросс. Опять же в любую погоду. И никто не получал у мичмана зачет по физподготовке с первой попытки. Даже Герои Советского Союза. Даже командиры воинских частей, которые в своих подразделениях сами гоняли и чихвостили всяких мичманов да старшин.

Учебный отряд расформировали одновременно с Советским Союзом, и свирепый начфиз сменил бригаду спецназа на захолустный гарнизон. Оказавшись в сугубо мирной жизни, Поддубнов быстро сориентировался и принялся добирать необходимые адреналиновые взрывы, обучаясь всем известным видам единоборств. В его комнатке висел Боевой листок, на котором красовался учебный план на оставшуюся жизнь. К моменту появления на базе вольнонаемного Гранцова в списке уже были зачеркнуты «боевое самбо», «бокс» и «греко-римская борьба». Оставались нетронуты «карате-до», «таеквондо» и «дзюдо».

Гранцов недрогнувшей рукой приписал еще три позиции: «кендо», «айкидо» и «либидо».

Так вот. В настоящее время мичман Поддубнов успешно заканчивал обучение в секции айкидо. И Гранцов с замиранием сердца предвкушал тот сладостный момент, когда БМП зачеркнет предпоследнюю позицию, наберет «09» и спросит у невидимой барышни, где он может продолжить свое самообразование по части либидо.

Гранцов часто бывал на занятиях вместе с Поддубновым, иногда даже участвовал в разминке. Ко всем этим «единоборствам» он относился снисходительно, но айкидоки ему нравились. Во-первых, они оказались девушками. Мужчин в секции было двое — тренер Ерофеич и сам Поддубнов. Во-вторых, все относились друг к другу с каким-то трепетным вниманием: крутанув партнера в воздухе и с хряском распластав на полу, они помогали ему подняться, сочувственно приговаривая. А Поддубнов пользовался в секции особым авторитетом. Барышни звали его Батей и старались бросать поаккуратнее.

— Ты поговорил? — спросил Добросклонов. — Я могу отключать телефон?

— Отключай.

— Я собрал вещи, — Гошка держал под мышкой системный блок компьютера и пару пухлых папок. — Но тебе придется поработать с Региной. Ей нужен контейнеровоз. Какая у тебя грузоподъемность?

— У меня лично?

— Не трать на меня свой скудный запас юмора. Иди лучше помоги слабой женщине, — сказал Добросклонов, забираясь на заднее сиденье.

Мешок сахара. Мешок риса. Запечатанная коробка с консервированной кукурузой. Распечатанная коробка с зеленым горошком. Связка книг. Три одинаковых чемодана. Синий костюм в чехле.