Он включил компьютер, зарядил принтер бумагой и вывел на печать свой последний дневник.
Вадим Гранцов вел дневник всю жизнь. Служба в разведке приучила его прятать внутри обязательного рабочего дневника свои самые сокровенные наблюдения и переживания. Время от времени ему приходилось сжигать старые тетради и блокноты — когда наступала пора перемен. «Дневник партизана», который он вел на Базе, тоже придется сжечь, но именно сжечь, а не стереть нажатием клавиши. Сжечь в хорошем костре, перечитывая напоследок и запивая прощание хорошим вином.
Не все его рукописи сгорели. Один из дневников наверняка хранится в архивах военной контрразведки. Тот самый, который он составлял по памяти дома, после первой командировки, и который был обнаружен и прочитан его тещей. Как и всегда, в нем не было ничего, кроме пейзажных зарисовок и заметок о погоде и здоровье. Ни одной фамилии, ни одного упоминания о работе — еще в училище Гранцов овладел искусством придавать своей графомании государственно-безопасные формы. Но бдительная теща нашла-таки то, что искала.
Это был вполне безобидный отрывок, примерно такой.
«Кто такая Лейла?» — спросила жена однажды ночью. Не вытерпела, значит.
«Кто такая Лейла?»
«Это псевдоним. Уловное обозначение. Никакой реальной Лейлы я не знаю».
«Почему этот псевдоним приносит тебе финики?»
«Потому что я вроде как пациент, а она вроде как медсестра».
«У тебя с ней что-то было?»
«Ты с ума сошла? Что могло быть? И каким образом? Она отъявленная мусульманка, я неверный, вокруг на верблюдах скачут ее братья с кинжалами… К тому же я вообще лежал там, как живой труп, после контузии. Я даже не слышал почти ничего».
«Для этого дела слышать не надо», — сказала жена. И была права, как всегда.
Жена не простила. Теща тоже не собиралась прощать. Она закатила скандал — не Вадиму, а своему мужу — и тому пришлось, что называется, нажимать на кнопки. Армия прощает все, кроме скандала. Правда, нашлись и отягчающие обстоятельства.
Прочитав фразу «
«Какой такой Спаситель?»
Они прорабатывали его вдвоем, старый замполит и молодой особист. Замполиту это занятие нравилось, а особисту — не очень.
«Спаситель — это Иисус Христос, товарищ майор», — объяснил особист замполиту.
«Сам знаю, товарищ старший лейтенант! Гранцов, отвечайте на вопрос!»
«Я имел в виду, что Христос жил примерно в такой же местности. Пески, оазисы…»
«Какой еще Христос? — замполит покрутил пальцем у виска. — Ты же коммунист! Гранцов, тебя, случайно, не завербовали баптисты? У вас там неподалеку монастырь имелся, я знаю. У тебя, может, и библия имеется? Лучше сдай добровольно, все равно найдем».